Я даже прикрыла глаза для лучшей концентрации и мысленно перенеслась во вчерашний день. Вот, отец Андрей ведет меня к «ученым», чтобы представить… Что я увидела тогда, когда посмотрела на Аникеева? Ведь что-то еще тогда меня насторожило… Что это было? И тут я вспомнила! Вспомнила так отчетливо, будто и впрямь стояла сейчас посреди того монастырского подвала! Конечно! Его очки! Меня тогда удивило, что у Константина очки в очень дорогой, если не сказать, дорогущей оправе! Откуда у обычного ученого из историко-архивного института такие деньги на такую вещь? Нет, не подумайте плохого… Я не собиралась считать чужие деньги. Может, ему богатая тетушка наследство оставила или он клад нашел, мало ли… Дело было даже не в этом! Насторожило меня то, КАК он носил эту самую оправу, как небрежно поправлял ее. Другими словами, его отношение к такой дорогой вещи было, как само собой разумеющееся. Небрежно привычное. Да! Именно так! Я вспомнила, когда, будучи еще студенткой и имея сорок рублей стипендии, на которую нужно было прожить целый месяц, я умудрилась через разные подработки накопить немного денег и купить себе немыслимо дорогую дамскую сумочку. Помню те плавные осторожные движения, с которыми я надевала ее себе на плечо, помнила внимание, которое я уделяла окружающему, когда садилась в битком набитый автобус, опасаясь зацепиться этой сумочкой ненароком за какой-нибудь острый угол. Не знаю… Возможно, я и придавала сейчас подобной мелочи слишком большое значение, но мое подсознание радостно мне кивало, мол, правильной дорогой идете, товарищи. Нет… С этими гражданами мы спешить не будем. Теперь я даже досадовала, что сунула им свою визитку. Но какую-нибудь информацию о «Журавлином братстве» получить очень хотелось. Эх, жаль, что я не умею читать на древнеславянском языке! «Слово о полку Игореве» было не в счет. А так, думаю, отец Андрей не отказал бы мне покопаться в той загадочной книге.

И тут мне пришло в голову, а что, если сам отец Андрей что-нибудь знает об этом? Ведь, наверняка, у них в монастыре есть люди с подобными умениями! Ведь там столько старинных книг, большинство из которых написано именно на этом языке. Просто обязаны быть! Не могут не быть!

Вдохновленная этой мыслью, я решила выкроить время и опять съездить в монастырь, поговорить с отцом Андреем. Кто знает, а вдруг…?

Свою мысль я додумать не успела. В дверь тихонько постучались. Я, повинуясь какому-то внезапному порыву, который в простонародье у нас называется «черт попутал», быстро надела шнурок с ключиком себе на шею, убрала лупу в ящик стола и бодрым голосом ответила:

– Да, входите…

Когда я, вспоминая потом обо всем произошедшем, пыталась понять, что дало толчок тем последующим событиям, то пришлось признать, что именно этот неосознанный жест тогда в моем кабинете и послужил тем мощным катализатором, который… Ну не буду забегать вперед. Что случилось – то случилось. И, не умея избежать тавтологии, просто добавлю банальную истину, что все случайности в нашей жизни, увы, не случайны.

Дверь приоткрылась, и на пороге возникла Людочка, старший продавец. Вид она имела слегка встрепанный и несколько обескураженный. Обычно спокойная и уравновешенная, сейчас она производила впечатление, что только-только ей удалось вырваться из обезьянника, где она долго и упорно отбивалась от надоедливых мартышек. Людочка работала в этом магазине со времен, так сказать, его основания. Была она невысокого росточка, пухленькая, словно сдобная булочка, которую только что вынули из печки, с каштановыми волосами, завитыми в модные спиральки, придающими ей несолидный вид девочки-подростка, хотя ее шестнадцать лет уже давно миновали. Но, несмотря на «модную» прическу, человеком она была ответственным и серьезным. Сейчас же ее голубые глаза были раскрыты на всю возможную ширину, грудь под тонкой белой блузкой взволнованно вздымалась, словно она пробежала, как минимум, стометровую дистанцию. Все это говорило о том, что произошло что-то в высшей степени небывалое.