В дверь кто-то звонит. Открываю. Мужик, обросший щетиной от самых ушей и до шеи, с выдающимся кадыком. Еще и кепка блатная на глаза давит.
– А Людмила где? – еле проговаривает.
– В Караганде. Давай, дядя, дуй домой.
Дышать невозможно. Смердит на всю лестничную клетку.
Только в гостиную захожу, снова трезвон.
– Братан, я ж ничего такого… Просто Людмилу позови, а, – твердит одно и то же, а глаза стеклянные.
– Для тугоухих объясняю: нет здесь никакой Людмилы. Забудь дорогу! Понял?
– Понял, – мямлит.
Не успеваю замком щелкнуть, он в дверь как шарахнет чем-то и давай бузовать ногами и орать:
– Люд-ка-а! Я знаю, что ты там! Щенка своего к порогу приставила…
– Слышь, ты, тело неходячее! – Хватаю за грудки, и его модная кепка слетает с плешивой макушки. – Еще раз тебя здесь увижу, будешь зубы по подъезду собирать.
Спускаю его с лестницы и головной убор вдогонку швыряю. Лови! Не поймал… Раскрываю балконную дверь нараспашку. Надышаться не могу. Вся одежда от этого хрона провоняла. И даже свежий воздух кажется тяжелым, не приносит облегчения. Все в этом городе мне чуждо.
Звоню Климу. Диалог не вяжется. Пара дней, и как чужие.
Открываю свой профиль в соцсетях – хоть музыку послушать… В друзья кто-то просится. Просто Вика. Кто такая? Просматриваю загруженные ею аватарки и понимаю, что это та самая девушка, которая днем у меня про злосчастный двадцать четвертый дом спрашивала.
«Ничего себе разведка работает», – пишу ей и улыбаюсь.
Приятно, черт возьми! И неожиданно. А она в онлайне висит. Смайлик ловлю в ответ и снова набираю, ни с того ни с сего съехавши на «ты»:
«Ты как меня нашла?»
«А чего тебя искать? Ты же мне имя свое сказал. Город, из которого приехал, в навигаторе был обозначен. Возраст примерно прикинула, а фото тебя тут же выдало. Вас таких Дим, темноглазых, всего-то пятнадцать человек».
Просматриваю досконально ее страницу, все никак поверить не могу, да и понять, с какой целью она меня в друзья добавила. Я ей вообще не ровня. Она как с обложки журнала. А я что? Малолетка…
«Ну? Что молчишь? Ты рад?» – следом приходит еще одно сообщение.
«Рад, конечно. – И смайлик ставлю. – Это ты уже дома?»
«Да. А двадцать четвертый я нашла все-таки. Он в обратную сторону от остановки».
«Как? Там же другая улица».
«Другая. А после нескольких домов снова Коммунаров».
Да… Умнее не придумаешь! И тут этот городишко отличился.
«Дим, – снова маячит новое сообщение, – а почему ты не спросишь, зачем я тебя нашла?»
И у меня сердце куда-то вниз летит. Чувствую выброс адреналина в кровь. Как на бешеных аттракционах прокатился. Набираю что-то, стираю, снова набираю… Не знаю, что ответить. Хочется верить, что не в деловых целях, а в личных. В конце концов беру себя в руки и пишу максимально коротко, чтобы не выдать свое глупое волнение:
«Зачем?»
Тут же смайлик прилетает, а потом:
«Глаза твои забыть не могу. Только о них и думаю».
Отстраняю от себя телефон, отодвигаю подальше, тут же хватаю снова, верчу-кручу его, вожу пальцами по экрану хаотично. Смотрю на ее аватарку и улыбаюсь:
«Ты мне тоже сразу понравилась».
«Может, в скайп перейдем?»
Озираюсь по сторонам – на балконе вообще нормально не поговоришь. Смотрю на часы – скоро мать прийти должна.
«Давай вечером?» – предлагаю.
«Давай. Если только я не умру за это время». – И грустный смайлик вдогонку.
«В смысле?»
«Увидеть тебя поскорее хочу».
Глава 4
Тереблю тетрадный листок, заучиваю строчки стихотворения, а сама представляю все живо, будто это со мной. Думала, никто меня из двадцатого столетия увлечь не сможет. Ошибалась. Наталья Ивановна посоветовала еще с поэзией Эдуарда Асадова познакомиться. И я, кажется, влюбилась…