Стоп, а за какую ручку он взялся? Это совсем другая ручка, она была чуть в стороне. Когда я внимательно её рассмотрела, то заметила, что ручка была от другой двери, которая является входом в старинное здание. На этой двери как раз и висела табличка: «Читальный дом». Мы вошли в очень красивый деревянный дом, внутри стояли резные деревянные колонны, громадная деревянная лестница посреди холла, на стенах висели подсвечники, на потолке – круглая деревянная люстра. Свет был очень слабый, но постепенно становился ярче и осветил весь холл.

Мы стали подниматься по лестнице. Как только я вступила на первую ступень, то услышала знакомые стихи:

«Люблю грозу в начале мая

Когда весенний первый гром,

Как бы резвяся и играя

Грохочет в небе голубом…»2.

– Интересно, кто же читает их? – подумала я. Я стала подниматься на вторую ступеньку и услышала другое стихотворение: «Сквозь волнистые туманы»3. Я встала на третью ступеньку и услышала:

«Зима недаром злится,

Прошла ее пора…»4 – и так до самого второго этажа. Наступая на ступеньки, звучали знакомые мне стихи:

«Не ветер бушует над бором,

Не с гор побежали ручьи,

Мороз-воевода дозором

Обходит владенья свои…»5

«Еду. Тихо. Слышны звоны

Под копытом на снегу,

Только серые вороны

Расшумелись на лугу…»6

Как это интересно: на каждой ступеньке новое стихотворение. Мне хотелось постоять на каждой ступеньке подольше, но я услышала голос Сергея:

– Ты где там застряла? Быстрее поднимайся!

Я побежала быстрее и как только поднялась на второй этаж, всё стихло в одно мгновение, и вспыхнул яркий свет. Я стал оглядываться, но не от страха, а от того, что слышала голоса, но кроме меня и Есенина там никого больше не было.

– Кто разговаривает? – подумала я.

– Посмотри внимательно, – сказал Сергей и заулыбался.

Вдоль коридора висели портреты, и люди на этих портретах разговаривали друг с другом. Я пошла по коридору, останавливаясь около каждого из них.

– Здравствуйте, Николай Васильевич, – поздоровалась я с Гоголем, он был на первом портрете.

Он тоже поздоровался со мной. Я узнавала всех в лицо, но не могла всех назвать по имени и отчеству, мне стало стыдно. Я опустила голову и пошла быстрее.

На одном из портретов я увидела Александра Сергеевича Пушкина, подбежала к нему и закричала:

– Здравствуйте, Александр Сергеевич! Я люблю ваши стихи. И тут у меня в голове промелькнула мысль: «А он и на самом деле такой кучерявый».

Пушкин провел рукой по своим волосам, я покраснела, прикрыла рот руками и быстро пошла дальше. Я забыла, что они все читают мои мысли, впрочем, как и я их. Со следующими людьми на портретах, я просто здоровалась и пыталась ни о чём не думать, чтобы не «сболтнуть» ничего лишнего.

Вот мы и подошли к концу коридора, остановившись перед большой деревянной дверью. Есенин открыл её, мы вошли в большой зал, в котором было много людей. Это же те школьники, которые вошли в библиотеку! Они сидели за столами и слушали рассказ библиотекаря, это была Надежда Николаевна, она и нам читала лекцию про поэтов и писателей 19 века, когда мы ходили на литературный вечер всем классом. В этом зале тоже висели портреты, такие же, как в коридоре, и люди на них тоже разговаривали между собой, но увидев нас, стали махать нам руками, всем видом показывая, что они рады нас видеть.

«Очень странно, как ребята и Надежда Николаевна не обращали внимания на портреты, и когда мы вошли, они даже не обернулись», – подумала я.

И тут же услышала Сергея:

– Ты никак не привыкнешь, что мы в другом измерении, и ребята тебя не видят, не забывай это.

Я обратила внимание, что на задней парте спал какой-то мальчик, видимо ему было совсем не интересно. Сергей подошел к нему и дал подзатыльник, мальчишка проснулся, стал смотреть по сторонам, не понимая, что могло его разбудить. На это было очень смешно смотреть, он явно почувствовал этот подзатыльник, потому что потирал затылок.