– Извини. У меня проблемы с восприятием чисел.

– Поэтому на бумажке, которую ты мне дал, был номер моего кабинета?

– Да.

Очевидно, капитан зрит в корень. Устюгов пристально смотрел на меня, ожидая пояснений. Я понял, что он просто так не отстанет, и решил рассказать.

– Это психиатрическая проблема, связанная с травмой головы в детстве. Называется «дискалькулия» – не могу нормально считать.

– Интересно… И как же ты вообще живешь?

– Травма не затронула основные отделы мозга, ответственные за жизнедеятельность.

– Я не об этом. Говоря конкретно – вот как ты ходишь в магазин?

Похоже, его заинтересовал мой ущербный быт.

– Продуктовый прямо в нашем доме, там работает мамина подруга. Она меня не обсчитывает. Кроме того, у меня есть способы вести счет – в бардачке всегда лежит калькулятор, так что я могу совершать простые арифметические действия, сопоставляя их с решаемыми задачами. Например, с заправкой машины. Когда датчик топлива приближается к нулю, я заливаю пятьдесят литров. Я не могу представить, сколько это, но я знаю, как звучит это число и как оно пишется. На калькуляторе я умножаю его на цену бензина с таблички на заправке, из результата вычитаю, сколько у меня в кошельке, по банкноте. Как только результат становится отрицательным – значит, мне хватило, а это сдача. По крайней мере, я так делал поначалу. Поскольку я заправляюсь регулярно, то примерно знаю, сколько надо отдать, и сколько сдачи я получу.

– Да, с прошлого года тебе должно быть полегче – вместо тысяч хотя бы рубли.

– Я и раньше эти тысячи считал рублями.

– Слушай, но числа повсюду вокруг нас. Как же ты отвечаешь на повседневные вопросы – сколько времени?

– Со временем нет проблем, если стрелочные часы. Отвечаю, не задумываясь – у меня все возможные значения на подкорке записаны, с округлением до пяти минут. Другое дело, если надо отсчитать определенный срок относительно текущего времени. Считаю по часам.

– А как ведешь счет?

– Пальцами. Либо буквально их загибаю, либо представляю это про себя. Я заучил соответствие количества загнутых или выпрямленных пальцев цифрам в пределах десяти. Зачастую этого хватает.

Что вообще происходит? Обычно я избегаю подробно рассказывать о своих трудностях. Но Игорю выложил все, да еще и с охотой.

– Как же тебе машину доверили?

– Машину мне доверили в армии, и до сих пор я доверие не обманул, ни одной аварии.

– Так ведь надо считать. Числа есть на знаках.

– Ты про ограничение скорости? Я знаю, что стрелка спидометра не должна заходить за такое же число, как на знаке. Я знаю, что могу превысить на двадцать километров в час, но решил так не делать. Боюсь, запутаюсь, если буду зубрить, а если считать – боюсь ошибиться. Еду по дороге медленнее всех.

– И ты нормально служил? Не было проблем?

– Я думаю, никто так и не догадался.

Я улыбнулся, предаваясь армейской ностальгии. Как-то не пригодился там счет, по крайней мере, достаточно сложный, чтобы я не справился.

– А как рассчитываешь топливо на километраж?

– Никак. Когда топливо близится к концу, просто заправляюсь на ближайшей заправке. Если не получается, у меня в салоне запас, – я кивнул назад, – две канистры по двадцать литров. Достаточно, чтобы доехать до любой заправки.

– Должно быть, тяжело так жить.

– Трудно, но если навык счета не сильно нужен при работе, то вполне возможно.

Мы покинули город. Мне очень хотелось расспросить Устюгова про его знакомство с Чепиковым. Удивляло, насколько легко он сорвался в эту «командировку». Но одновременно меня упорно клонило ко сну. Плохо для водителя, хотя на дороге и безлюдно.

– Игорь, ты умеешь водить? – спросил я.