Да что там Красная Армия и коварный Сталин, любой правитель России: царь, президент демократической республики или «либеральный» диктатор, условно говоря, Николай II, Керенский или Колчак, просто обязаны были спасти Англию от поражения, потому что следующим номером на вылет была бы Россия.

Если б правители России (СССР) позволили разгромить Великобританию, страна оказалась бы в одиночестве, зажатая между Германией и ее союзниками в Европе и Японией в Азии. Это сугубо проигрышная геополитическая ситуация. Даже на юге ее стали бы окружать недружественные государства, ибо с поражением Англии и Франции их влияние в Турции и Иране перешло бы к Германии. Вспомним, что в куда более «легкой» ситуации Александр I бросился спасать Англию от готовящегося Наполеоном вторжения в 1805 году. Дело закончилось Аустерлицем, но Наполеон от десанта отказался, и потом английские войска оттянули часть французский войск, ведя бои в Испании и Португалии. В 1812 году Наполеону пришлось воевать на два фронта, что, конечно, облегчило положение русской армии. И именно английская армия при Ватерлоо поставила победную точку в борьбе с Наполеоном. Выходит, русский и австрийский императоры, проиграв одну битву, выиграли историческую перспективу. Даже заключение дружественного, полусоюзного мирного договора в Тильзите в 1807 году (кстати, своеобразный аналог договора 23 августа 1939 года) не изменило стратегическую ситуацию. Хотя Наполеон вытеснил русскую армию из Европы, и даже одно время велись переговоры о совместном походе на Константинополь, французский император понял: пока Россия нависает над его владениями – его руки скованы. И стал готовить поход на Москву. А в 1940 году ситуация для СССР была намного сложнее, поэтому бросить Англию Кремль никак не мог.

В Интернете выложен фильма Би-би-си «Человек из стали». Для нашего уха неожиданными и парадоксальными слышатся слова диктора: «Он (Сталин) помог спасти Британию!» А ведь Би-би-си – государственная организация и ее девиз – объективное изложение событий. И авторы сказали то, что было в действительности. Но точно так же, в случае нападения Германии на Советский Союз, не могла остаться в стороне Великобритания. Почему?

Англия после потери своего союзника Франции оказалась в безвыходном положении. Но не в смысле грядущего неизбежного поражения, а в том, что Великобритания, как и в Первую мировую, была «приговорена» вести войну до победного конца. Альтернативы борьбе не было, хотя, казалось бы, Лондон мог принять мирные предложения Берлина. С ними Гитлер выступил почти сразу же после окончания кампании во Франции. А в мае следующего года Гесс специально полетел в Англию уговаривать англичан заключить мир. В ситуации, когда стране грозила перспектива появление врага на ее территории и последующего полного разгрома, английский правящий класс все равно проголосовал за войну. Может, дело в мужестве? Не только. Политикой правят интересы, а не эмоции.

Британские политики понимали, что фашистская Германия после заключения мира с Великобританией ударит по СССР. Ну и что? Разве это не прекрасно? Правящая элита Великобритании могла отомстить Сталину за недружественную ей позицию в 1939-40-х годах, ведь Англия могла спокойно сидеть в тылу и смотреть, как дерутся два тигра. Казалось бы, великолепная перспектива! Ан, нет. Миссия Гесса провалилась, хотя, если исходить из того, что материалы «дела Гесса» все еще засекречены, в верхах были колебания, но протянутая рука осталась не пожатой. Трезвый расчет взял верх. Какой? Дело в том, что Англия в случае разгрома СССР оставалась в Европе одна наедине с Германией и ее союзниками. В этой ситуации никакой мирный договор, никакой компромисс не помог бы, как не помогло Мюнхенское соглашение 1938 года (а уж сколько надежд с ним было связано!). После Мюнхена стало ясно, что договариваться с Гитлером – занятие пустое. Любое соглашение с ним будет существовать ровно столько времени, пока ему ни захочется что-то захватить. В этом случае над Британской империей нависла бы угроза расчленения со стороны Германии, Японии, Италии и союзников поменьше, вроде Испании. Поэтому Черчилль незамедлительно сделал то же, что просто обязан был сделать Сталин – 22 июня 1941 года предложил Москве союз.