До сих историки удивляются тому, с какой легкостью не имеющие превосходства в вооружениях германские войска опрокинули англо-французскую, а попутно бельгийскую и голландскую армии. Причины ищут в неожиданном прорыве через Арденны, в создании танковых групп и т.п. Да, все так, но главное было в том, что Вермахт изначально создавался как «наступательная система», что позволило в самых неблагоприятных условиях захватить Норвегию и Крит без танков, пикировщиков и «Арденн». То есть во главу угла ставилось не просто наступление, как вид боевых действий, а формирование системы во всех ее компонентах, начиная от оружия и родов войск до культивирования в солдатах и офицерах наступательного духа. Каждый фельдфебель знал: обороной войны не выигрываются, а значит, надо готовить свое подразделение к тому, что приносит победу – атаке. На это была нацелена вся подготовка войск от рядового до штабов. Вот о чем толковал Тухачевский, говоря «о самой наступательной армии». Так оно в жизни и получилось. Германская и японская армии достигли больших успехов, но как только они перешли к стратегической обороне, начался закат их вооруженных сил. Точно также, как только Красная Армия обрела изначально культивируемый наступательный дух, и в дело вступили приготавливаемые с начала 30-х годов средства наступления, так оглушительные поражение обернулись громкими победами. И это касается не только великих держав. За счет чего выстояла Финляндия? За счет обороны? Мощные укрепление на Карельском перешейке были прорваны за три месяца, несмотря на тяжелейшие для атаковавших красноармейцев зимние условия. Зато финская армия прекрасно показала себя в наступлении, как в 1940, так и в 1941 годах. Этот задел позволил ей отстоять свою независимость.

Возможности «наступательной системы» относятся не только к армии, но и к государству в целом. Англия и Франция в 1930-е годы по отношению к Германии заняли оборонительную позицию, и вчистую проиграли Гитлеру политическую борьбу. Военная победа Германии стала лишь завершающим аккордом. Англию от окончательного разгрома спасла не ее армия, а пролив Ла-Манш.

Почему активная политика СССР в 1939-40 годы, принесшая ей большие успехи, вызывает столь острое неприятие у критиков? Ведь, казалось бы, прошло более семи десятилетий, а обличения столь эмоциональны, будто речь идет о вчерашних событиях? Потому что, обличая Советский Союз, тогдашнюю политику Кремля, метят в современную Россию. На примере «агрессивного Советского Союза» внушаются прелести пассивно-оборонительного существования. Ведь существует (точнее существовала) вероятность объединения с Белорусью, Приднестровской республикой, Абхазией, Южной Осетией… Далее везде? Страшно! Как тут не вспомнить события 1939-40 гг.? Идеал же – лениво раскинувшаяся на евразийских просторах, по пенсионному доживающая свой исторический срок Россия. Потому такое яростное неприятие вызывает фигура Тухачевского – «самого наступательного из наступательных» военачальников Красной Армии.

Ожидание войны

Была ли война внезапной для личного состава армии? Для кого как. Вот свидетельство А.А. Каменцева. Письмо подписано: «ветеран 6-й армии, г. Стрый Львовской области». Он писал известному советскому военному историку: «Как участник Великой Отечественной войны, испытавший трагедию 1941-1942 годов, не могу не сказать: так называемая «внезапность» войны – это ложь. 11-12 мая 1941 года на совещании в штабе 18-го мехкорпуса в г. Аккермане (теперь Белгород-Днестровский) было четко и ясно сказано: с 22 по 28 июня Германия начнет боевые действия. Против нашего Одесского округа стоят 11-я немецкая армия и 4-я румынская. Замполитам батальонов и полков это объявили сначала комкор-18 генерал П.В. Волох, а затем полковой комиссар И.А. Гаврилов.