Гитлер, планируя уничтожить СССР, должен был понимать, что аналогично рискует похоронить свое государство. Что вопрос будет решаться «или-или». Он и сам об этом заявлял («Наша цель – уничтожение славянских государств»). Он на это пошел, так кого винить? Он и не винил Кремль, зато вместо него обличают «агрессивный Советский Союз» другие.

И про огромное количество советской техники, о которой так долго с нарочитым ужасом пишут «суворовцы», в фильме тоже сказано внятно. Провожая удивленным взглядом армады советских бомбардировщиков, пленный генерал восклицает: «Черт побери! Сколько же их?» На что советский командир в исполнении В. Санаева отвечает: «Сколько, сколько. Вы думали мы нищи, а у нас их тыщи». Так что особых секретов ни в кино, ни на парадах, ни в выступлениях первых лиц государства о серьезной подготовке к надвигающей войне в СССР не делали. Иностранные делегации посещали военные заводы. Гудериан в мемуарах описал свое впечатление о мощном танковом комбинате в Харькове. Да и в ходе боев в Испании, на Халхин-Голе, войне с Финляндией, перелетов в США через Северный полюс желающие могли убедиться – техники, в том числе самолетов, в Красной Армии хватает, и она весьма неплохого качества. Так что актер Санаев никакой тайны врагу не выдал. Другое дело, что зарубежные разведки и германское руководство не воспринимали это всерьез. Но это уже чужие проблемы.

Фильм «Если завтра война» заканчивается призывом: «Будь сегодня к походу готов!» Более чем внятный лозунг, никак не сопрягающийся с версией «внезапной войны». Ну, а то, что военные действия на границе развернулись прямо противоположным образом, виноваты, конечно, не авторы картины…

Кстати, несмотря на все дезинформационные мероприятия само германского командования по поводу внезапного нападения иллюзий не питало. Генерал К. Типпельскирх свидетельствовал:

«На стратегическую внезапность германское командование не могло рассчитывать. Самое большое, чего можно было достигнуть, – это сохранить в тайне срок наступления, чтобы тактическая внезапность облегчила вторжение на территорию противника» (53. Типпельскирх, с.240).

И это понятно: три миллиона солдат в кармане не спрячешь.

Курс на дезориентацию

В оправдание Сталина, прозевавшего начало войны, говорят, что, по-видимому, он надеялся на предварительный ультиматум Гитлера, после чего можно было завязать переговоры и т.п. Что за наивность? Это когда Гитлер выдвигал условия прежде, чем напасть? Какие переговоры велись с Норвегией, Данией, Нидерландами, Бельгией, Люксембургом, Югославией? Переговоры велись, пока не началась мировая война, дальше Гитлер действовал быстро и решительно. Так с чего вдруг он должен был давать время на приведение в боевую готовность Красной Армии? Неужели Сталин ничего не слышал о блицкриге? А какой мог быть блицкриг, если тянуть время? В 1914 году мобилизационный период был вызван переходом армии от мирного времени к военному. Но в 1941 году война в Европе длилась уже полтора года и мобилизация германской армии была давно проведена. Да, солдат отправляли в отпуска, переводили некоторые дивизии на сокращенные штаты, но отозвать солдат из отпуска в свои части было делом нескольких дней. Их не нужно было ни обучать, ни экипировать, не вводить в армейскую жизнь, а командирам знакомиться с новобранцами и проч. Военный механизм был уже слажен и готов к бою. Так о каком мобилизационном периоде могла идти речь? И Сталин, и начальник Генштаба, и нарком обороны обо всем этом были прекрасно осведомлены. Да и как иначе: вопросы внезапности были в центре внимания советской военной науки. И ее выводы усвоили практики. Г.К. Жуков в докладе на совещании высшего начальствующего состава в декабре 1940 г. говорил: «Внезапность является главным условием успеха… При равных силах и средствах победу обеспечит за собой та сторона, которая более искусна в управлении и создании условий внезапности в использовании этих сил и средств. Внезапность современной операции является одним из решающих факторов победы» (43. Русский архив: Великая Отечественная, т.12, с.144,151).