Ну и так далее, пункт за пунктом, половина алфавита. Ага, радуются критики, вот она – подготовочка «полководцев с гражданской»! Остается только вздыхать над такими радостями. Это называется, глаза читают – мозг отдыхает. А ведь, казалось бы, все отчетливо ясно…
Во-первых, ясно, что маневры были не показушными, что говорится «без дураков». Войска были поставлены в условия максимально приближенными к боевым. И сделать такие условия весьма непросто, что свидетельствует не только о честности организаторов маневров, но и о высоком уровне разработчиков учений.
Во-вторых, отображенные недостатки в отчете один в один воспроизводили ошибки и накладки 1941 года, что делает честь оперативному уму командарма Седякина и его подчиненных, работавших наблюдателями на маневрах.
В-третьих, маневры проводятся не для того, чтобы получить благодарность начальства за образцовую показуху, а выявить недостатки в организации войск и пробелы в подготовке личного состава. Они и были выявлены – полно и четко.
В-четвертых, перечисленные недочеты давали ясную картину того, над чем надлежало работать командному составу в ближайшие годы. И если бы такая работа была проведена, события летом 1941 года пошли совсем по иному руслу.
В-пятых, кто так ловко организовал оборону (танковые засады, противотанковые препятствия)? Кто разгромил 5-ю и 21-ю мехбригады условного противника (по штатам каждая бригада имела около 200 танков – это полноценная германская дивизия)? Советские командиры и разгромили. Значит, в 1935-36 годах в Красной Армии были офицеры, знавшие как бороться с танковыми прорывами. Отсюда следующий вопрос: а куда подевалось это умение в 1941 году?
Ответ очевиден: тех, кто умел готовить маневры; тех, кто умел делать выводы из недочетов; тех, кто умел бороться с танками противника; тех, кто мог на основе опыта маневров подготовить армию к современной войне, безжалостно истребили. Погиб, кстати, и Седякин.
Зато после 1937 года началась лепота. Полководцы сталинского набора образцово проводили учения.
«Весной 1941 года прошли знаменитые учения войск Белорусского Особого военного округа под руководством С. К. Тимошенко. Мне довелось заниматься на них увязкой взаимодействия нашего корпуса с 6-м механизированным корпусом генерал-майора М.Г. Хацкилевича. Это соединение, укомплектованное танками KB и Т-34, показало себя с лучшей стороны. При разборе учений нарком высоко отозвался о слаженном взаимодействии танков и пехоты» (15. Иванов, с.38-39).
И куда, спрашивается, делась эта слаженность через два месяца? В самом начале войны 6-й мехкорпус будет наголову разбит всего за три дня боев, ни причинив ущерба германским войскам! Ну и что? Зато начальство удалось порадовать липовыми показателями в боевой и политической подготовке. А это, в отличие от мнения всяких там Седякиных, главное…
Г.К. Жукову в мемуарах оставалось констатировать: «Не соответствовал требованиям современной войны в ряде случаев и метод обучения войск. Принимая участие во многих полевых учениях, на маневрах и оперативно-стратегических играх, я не помню случая, чтобы наступающая сторона ставилась в тяжелые условия и не достигала бы поставленной цели. Когда же по ходу действия наступление не выполняло своей задачи, руководство учением обычно прибегало к искусственным мерам, облегчающим выполнение задачи наступающей стороны».
В итоге, к лету 1941 года Красная Армия превратилась в организм, не имеющий понятия, как воевать по-настоящему.
Тухачевский и «самая наступательная армия»
Тухачевский ратовал не просто за наступление. Как военный он прекрасно понимал ценность обороны и то, что лозунгом «ура, вперед!» войны не выигрываются. Он хотел создать «наступательную систему». Что это такое? Первым ее создала и испытала Германия в 1939-41 годах. Вермахт с удивительной и кажущейся легкостью, щелчком, сметал армию за армией. Успехами были поражены даже сами немецкие генералы. Но Тухачевский с Уборевичем и другими единомышленниками вели к этому Красную Армию осознанно, о чем писалось еще в 20-е годы. Откуда взялись поздние слова про «самую наступательную из наступательных армий», над которыми ныне принято либо насмехаться, либо приводить в качестве примера тупой агрессивности? Это призыв Тухачевского в период, когда Вермахта еще не было в проекте. Вермахт потом стал «самой наступательной из наступательных армий», но теорию такой военной силы первыми разработали именно Тухачевский с другими советскими теоретиками блицкрига. Он еще в 1920-е годы, когда СССР представлял собой полуаграрную, разоренную страну, ратовал за моторизацию армии и создание особо маневренной и пробивной силы. Как эта теория выглядела на практике и продемонстрировал Вермахт.