То, что Вермахт вступил во Вторую мировую войну, располагая всего 3,5 тысячами танков, объясняется тем, что Гитлер был уверен – Англия и Франция не вступятся за Польшу, а пойдут привычным мюнхенским курсом. А когда совершенно неожиданно выиграл кампанию с Францией с 3 тысячами легких танков, уверился, что этого тем более хватит для СССР. Авантюризм в отношении Польши и Франции еще более неожиданно «прокатил» летом 1941 года. И впрямь «дуракам» везет, особенно наглым. До поры до времени, конечно. Красная Армия количественно была готова к серьезной войне, залогом чему был пресловутый танкопарк в 20 тысяч машин. Не вина Тухачевского, что это сила была профукана практически без всякого влияния на ход боевых действий. Как такой «подвиг» удался его преемникам, мы рассмотрим дальше.

Другое дело, что попытка повторить «маневр Тухачевского» в 1960-80-е годы, в результате чего в момент распада СССР, в строю находилось около 23 тысячи танков, было уже очевидным перебором. После Карибского кризиса стало ясно, никто идти в ва-банк и развязывать Большую войну не рискнет. При этом противоборство между сверхдержавами продолжалось, но были избраны средства, названные «холодной войной». Английский военный теоретик Лиддел Гарт ввел понятие «стратегия непрямых действий» – такая стратегия и стала определяющей. Вместо лобового столкновения на поле брани в ход пошли иные средства: пропаганда, соревнование в уровне жизни, установление контроля над мировыми рынками, начиная с нефти и кончая рынком капиталов и т.п. Противоборство с новой стратегией руководство СССР проиграло. На этот раз не нашлось теоретика, предложившего правильный вектор действий. Стада танков все это время были неудел. Что было необходимым, или, по крайней мере, логичным в одно время далеко не всегда подходит к другой эпохе.

И еще одно замечание. Тухачевского ругали не только за его стремление иметь много танков, но и задавались ядовитые вопросы: а где он собирается найти столько техников? как обучить такую массу танкистов? подготовить такое количество командиров экипажей? И пр. Удивительно, что эти любительские вопросы первым задал, сопровождая их ядовитыми комментариями по поводу умственных способностей Тухачевского, В. Суворов – сам в прошлом танкист, к тому же окончивший военную академию, то есть долженствующий разбираться в теме. Совершенно не обязательно и даже не нужно на каждый танк иметь отдельный экипаж. Подбитый танк, как и сбитый самолет, еще не означает гибель экипажа. В войну люди спасались из горящего танка или сбитого самолета неоднократно. А потом? А потом пересаживались на другие машины и продолжали воевать. (Рассказывают, что первого аса люфтваффе Э. Хартмана сбивали более десяти раз!) Но для этого нужно, чтобы эти машины были в наличии.

Кроме того, машины имеют свойство ломаться, а после определенного срока службы проходить текущий и капитальный ремонт. И как быть в условиях боевых действий, когда танки нужны позарез?…

В 1970-80-е годы студентов многих военных кафедр водили в парки, где стояли боеспособные, но морально устаревшие танки Т-54/55. Зачем их держали? Это были танки второй линии. В случае войны они могли использоваться в качестве боевых, учебных и специальных машин. Так что Тухачевский и в этом пункте был умнее и дальновиднее своих критиков.

Ну а что сам Сталин? В 1931 г. он произнес знаменитую формулу: «Мы отстали от капиталистических стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут». Заявление, согласитесь, далекое от агрессивности. Речь шла о выживании, а не о перспективах захвата Европы. В 1931 году Япония оккупировала Маньчжурию и вышла к границам СССР на участке в полторы тысячи километров. На Западе Советский Союз никто не жаловал. О нарастающей угрозе фашизма писали много и открыто. Точно так же как и о перспективах новой Большой войны. В этой ситуации мечтать о захвате Европы, а тем более мира было чистой воды глупостью. Зато готовиться к войне, а в случае победы воспользоваться ее плодами, можно было и нужно. Это нормальная позиция любого государства с глубокой древности и до наших дней. Именно об этом толковал Тухачевский и именно это имел в виду Сталин, говоря о 10-ти имеющихся в распоряжении страны (перед Большой войной) годах.