1831.4»

Обращая внимание на дату издания, сразу задаёшься вопросом: а почему об эпохальном открытии миру было объявлено только через… десять лет после возвращения экспедиции из антарктического плавания? Да к тому же тираж «Двукратных изысканий…» был всего 600 экземпляров и только на русском языке, а за границу, понятно, не вывозился. Тут надо знать главного виновника умолчания о подвиге мирового значения, совершённом русскими мореплавателями.

Готовил экспедицию для обретения «терра аустралис инкогнита» русский император Александр I. Он, как и капитан-командор Иван Крузенштерн, придавал ей огромное значение. В историю государства Российского Александр I вошёл под вторым именем «Благословенный», наречённый так русским народом. Это при нём Россия побеждала во всех войнах и, не теряя ни пяди земли, только расширяла свои границы.

Император сам побывал на флагманском корабле экспедиции шлюпе «Восток», который в это время стоял на якоре на кронштадтском рейде. Интересовался всеми деталями готовности обоих кораблей и моряков к столь грандиозному плаванию в неизвестность. А на следующий день после посещения «Востока» пригласил капитана 2 ранга Беллинсгаузена и других офицеров в свой дворец в Петергофе для последних напутствий и торжественных проводов с царским благословлением.

По возвращении из трёхлетнего плавания в своих записках Фаддей Фаддеевич с благодарностью вспоминал участие Александра I в подготовке экспедиции: «Мы чувствовали в полной мере сию Высочайшую милость и участие, которое ГОСУДАРЬ изволил принимать в нашем положении, предупреждая недостатки могущие встретиться в столь многотрудном, продолжительном плавании5». .

Плоды же великого «обретения» достались уже другому самодержцу – Николаю I, при котором, по мнению историка С.М. Соловьёва, в стране воцарилось «невежество, произвол, грабительство». Современники называли своего императора «Дон-Кихотом самодержавия, страшным и зловредным», исходом тридцатилетнего царствования которого стали «всеобщее оцепенение умов, глубокая деморализация всех разрядов чиновничества». А гвардейские офицеры просто ненавидели своего императора за его ограниченность и жестокость. Это по велению Николая I в армии на десятилетия установилась палочная дисциплина, когда буквально ежедневно забивали палками до смерти по нескольку даже незначительно провинившихся солдат.

Поэтому неудивительно, что неоднократные обращения к государю начальника антарктической экспедиции с нижайшей просьбой об издании своей книги о множестве географических открытий оставались без внимания оного. Шли годы, книгу не издавали, но при этом не было ничего официально объявлено ни в Старом, ни в Новом Свете о вновь «обретённых землях» в южнополярной области Земли. В итоге плоды усилий русских моряков во время трёхлетнего «плавания к Южному полюсу» пожинали всякого рода авантюристы. Русские имена, данные Беллинсгаузеном и Лазаревым многочисленным открытым островам, английскими географами были изъяты из карт и заменены на иностранные…

Начальник нашей экспедиции вице-адмирал Владимир Ильич Акимов с книгой Беллинсгаузена, можно сказать, не расставался. Практически каждый день, спускаясь из своего адмиральского салона в конференц-зал на утренний доклад, он держал под мышкой папку с документами, в которой обязательно лежала эта книга. Нередко я видел Владимира Ильича с книгой «Двукратные изыскания…» на командирском мостике, где он, зайдя в штурманскую, садился вместе со штурманами за современные карты и лоции и обязательно сверял нашу маршрутную прокладку с записками первооткрывателя. Акимов часто повторял: мы должны точно соблюсти маршрут «Востока» и «Мирного», а потом показать и доказать наложением двух маршрутов: где, в какой точке и когда Беллинсгаузен впервые подошёл к материку и увидел «матёрый лёд», то есть сам материк!