– У вас уже есть двое детей. У нас их нет. Мы хотим усыновить одного из этих бронзовых детишек. Мы будем очень любить его.

– Погодите, вы слишком спешите. Они всё равно не будут вашими. Может быть, их поселят к вам только на время. Когда испанская война закончится, они вернутся на родину. Не надейтесь.

– Какое это имеет значение? Пока мы им нужны, мы будем им помогать. Мы просто хотим помочь. Ох как нелегко внезапно остаться без семьи и так далеко от родины!

– Я не думаю, что правительство отдаст их на усыновление.

Несколько недель спустя то же самое повторяется в Одессе.

В порту царит праздничное настроение, он полон цветов и радости. Люди просят позволить усыновить испанских детей. Но ни одного ребёнка не отдают в семью. Испанских деток ждут два специально приготовленных для них детских дома. Дети, избежавшие войны, должны чувствовать себя как дома. Нет, гораздо лучше! Им дано всё без ограничений: спальни, игровые комнаты и классы, любовно обустроенные, обеспеченные всем необходимым. Единственный барьер – необычный для русских испанский язык. Поэтому к немногим, кто им владеет, власти обращаются с просьбой о помощи и предлагают работу с испанскими детьми.

Конечно же, вся семья Гольдштейнов, переехавшая недавно из Аргентины, откликнулась на этот призыв: Давид – как врач и воспитатель, Софья – как бухгалтер, а Аркадий, студент мединститута, стал учителем биологии в обоих детских домах Одессы.

Аркадий, хотя и с аргентинским акцентом, но прекрасно говорил на языке Марибэ. С самого начала его внимание привлекла молодая девушка среднего роста, чуть смуглая, с глубоким, открытым искрящимся взглядом. Он обратил на неё внимание ещё и потому, что была она самой молчаливой. Однако именно её больше всех слушались дети. Её подруги также льнули к ней. Всё это не скрылось от студента-медика. Он провёл собственное «расследование» и выяснил, что её звали Мария Бегонья – уменьшительно Марибэ – и что была она республиканской медсестрой, которая сопровождала детей в их побеге от войны. Прошло всего несколько месяцев с тех пор, как она покинула бискайский порт Сантурсе в компании своих маленьких соотечественников, направлявшихся в убежище, предложенное Советским Союзом. Как и в случае с предыдущими европейскими выездами, девушка уезжала с уверенностью, что вернётся домой через несколько недель. Она была уверена, что скоро снова обнимет свою мать, братьев и сестёр. Но на этот раз война совершенно неожиданно присвоила ей неизведанный и громкий статус «политической эмигрантки». Марибэ, как и всех её попутчиков, Франсиско Франко объявил военной преступницей и приговорил к смертной казни по возвращении. Все эти подробности ошеломили Аркадия, укрепили его интерес к девушке. Он ощутил желание приблизиться к ней, узнать её получше. Но пока она была окружена подругами, не решался заговорить с ней.

Однажды, выходя с работы, он догнал её у массивных ворот, выходивших на одну из типичных зелёных улиц города. Впервые она шла одна. Значит, пришло время.

– Я могу предложить свою компанию девушке, которая сейчас осталась в одиночестве? – галантно воскликнул парень, приблизившись.

Марибэ повернула голову. Она узнала его и открыто, но немного грустно улыбнулась.

– Никто не смог сопроводить меня, и я впервые рискнула выйти одна.

– Так, значит, вы собираетесь на прогулку? Вам помешает гид? Я достаточно хорошо знаю город.

– А разве вы не здешний? Я думала, что вы одесский учитель русского языка.

– Да, я родился в Одессе, я русский, а вернее, украинский еврей. Но я много лет прожил в Аргентине.