Все произошло так, как мы рассчитывали… Цепи сбились в кучу, начали откатываться назад, фашисты в смятении бросились к озеру Неведро. Неокрепший лед тут же проломился. Оказавшись по грудь в ледяной воде, гитлеровцы просто обезумели, большинство побросало оружие, над озером неслись дикие крики, вопли «Гитлер капут».

… Я приказал прекратить огонь, отойти на сто метров и передать фашистам, чтобы они выходили на берег и складывали оружие. В плен было взято 1200 солдат и офицеров, мы же потеряли двоих убитых и троих раненых. Весь бой длился менее часа…» [23].

Вместе с высокой правительственной наградой проявивший высокое командирское мастерство и устроивший «псам-рыцарям» новое «Ледовое побоище» майор Зинченко получил три звезды на погоны. А к ним, четыре месяца спустя, и новое назначение – в 756-й полк 150-й дивизии.

Так потихоньку выстроилась в дивизии командирская вертикаль: комдив Шатилов – полковник Зинченко – комбат Неустроев, о которой потом будут писать и говорить более полувека, но так и не скажут самого главного…

К концу ноября 1944 г ., когда войска 3-й ударной вместе с другими соединениями крепко-накрепко зажали остатки прибалтийской группировки противника в Курляндском котле, майор Иванов чуть-чуть не встретился со своими «крестниками» из дивизиона артиллерийской разведки. После долгой и трудной поправки его направили совсем в другую часть. В ее составе он победоносно вступил в Латвию – туда же, где начал воевать в первые дни войны и где теперь, где-то совсем неподалеку, двигались на Запад и его «крестники». В боях с Курляндской группировкой они еще больше приблизились друг к другу. Казалось, еще немного – и встреча обязательно состоится… Но жизнь распорядилась по-иному. Иванов так и закончил войну там, где начал, – в Прибалтике. Здесь 8 мая 1945 г . встретил капитуляцию фашистской Германии. А потом несколько дней перемещался в самой гуще выкинувших белый флаг немецких войск: изучал и принимал из рук вчерашнего противника трофеи. Так что полностью вернул должок тем, кто в 1941 г . пытался неоднократно его «окружить», «рассеять», «пленить». Вот только одно омрачало душу: из тех в дивизионе, с кем он продолжил после ранения войну и дошел до победной точки, в строю остались (считая и его)… всего трое.

Ну, а его «крестникам» до победы предстояло проделать несколько иной, более прихотливый маршрут. В самом конце ноября 1944 г . 3-я ударная армия получила указание Ставки сдать свою полосу обороны 10-й гвардейской и сосредоточиться в районе Елгавы для погрузки в эшелоны. Куда, на какой фронт будут направлены войска, сначала в армии ведал, наверное, только ее командующий – гвардии генерал-лейтенант Н. Симоняк. С командующим 3-й ударной, конечно же, повезло. Герой Советского Союза Н. Симоняк хоть и был твердого, волевого характера человеком, но бездумных, авантюрных решений не любил. С первых месяцев войны он на удивление продуманно и эффективно командовал стрелковой бригадой, оборонявшей полуостров Ханко, а до вступления в командование 3-й ударной армией воевал на Ленинградском фронте в должности командира дивизии, а затем гвардейского корпуса. Такой стремительный рост, пожалуй, лучше всего свидетельствовал о его незаурядных способностях военачальника.

Известие о передислокации на 1-й Белорусский фронт генерал Симоняк воспринял со смешанным чувством. Причина этой двойственности прояснится позже, когда армия окажется на старой германо-польской границе у реки Одер.

А вот офицеры и солдаты армии, разведав, куда их перебрасывают, встретили эту весть однозначно положительно.