Всю войну Валентин протаскал за собой в вещмешке книжки. И как только предоставлялась возможность – в теплушке, на привале в походе, в окопе во время затишья, где угодно, занимался своей любимой математикой.

Даже в том изнурительном переходе к Сталинграду от своей переносной библиотечки за спиной не избавился.

Не отложил учебники в сторону даже тогда, когда их приписанный к 1-му Белорусскому фронту могучий дивизион был отведен на станцию Киверцы в Западной Украине. А ведь дело молодое: рядом квартировал целый дружественно настроенный женский батальон 1-й Польской армии.

Более того, когда еще перед Киверцами дивизион почему-то долго выдерживали под Тулой, Валентин ухитрился договориться в местном Пединституте и сдал экзамены за очередной семестр. На экзамены, между прочим, отлучался тайком, без разрешения старшего по команде. Да и кто ж ему в такое время разрешил бы? За подобную «самоволку» офицера в ту пору могли наказать восемью сутками ареста и 50-процентным вычетом из жалованья за каждый день отсидки.

К слову сказать, потом и узнали, и наказали. Влепили аж 36 суток – ровно по восемь дней за экзамен. Да только сессия уже была позади…

Питомцы лейтенанта Иванова тем временем тоже на месте не стояли. В конце июня – начале июля 1944 г . недалеко от города Пустошки на базе краснознаменного 455-го артполка, овеянного боевой славой еще в советско-финляндской войне и достойно сражавшегося в первые годы Великой Отечественной войны, была сформирована 136-я Артиллерийской Пушечной Артиллерии бригада (сокращенно 136-я АПАбр). Вот в нее-то и включили 832-й отдельный разведдивизион. Теперь М. Минин, Г. Загитов, А. Лисименко, А. Бобров и другие разведчики из дивизиона осуществляли гораздо более масштабную задачу. Их подразделение совместно с несколькими полками дивизионной и корпусной артиллерии вело контрбатарейную борьбу. А кроме того, обеспечивало данными инструментальной разведки штабы всех общевойсковых соединений, входящих в 3-ю ударную армию. Последняя была сформирована в первые месяцы войны на Волге и называлась вначале 60-й резервной. Осенью 1941г. отдельными соединениями принимала участие в боях под Москвой, затем была преобразована в 3-ю ударную армию и переброшена на Северо-Западный фронт. С рубежа озера Селигер сначала в составе Калининского, а потом Северо-Западного фронтов вела наступательные бои в направлении Холм, Великие Луки, вышла на ближние подступы к городу, частью сил участвовала в окружении демянской группировки противника.

Именно в составе этой армии капризная фронтовая фортуна к концу 1944 г . начала сводить в соседние боевые ряды многих непосредственных участников штурма сначала Берлина, а потом и Рейхстага.

Осенью 1943 г ., когда наведенная разведдивизионом Иванова артиллерия пробивала коридоры «матушке пехоте» в районе города Великие Луки, сюда же из-под района Старой Руссы перебросили 150-ю стрелковую дивизию. В одном из ее полков, носящем номер 756, командовал ротой человек, к которому полтора года спустя, в часы штурма Рейхстага не только с КП полка, но дивизии и даже корпуса по армейской связи будет нетерпеливо нестись набор одних и тех же фраз: «Где находишься? Доложи обстановку! Повтори атаку!»

Вообще-то, следует сразу подчеркнуть, что царскими подарками судьба Степана Неустроева не больно-то радовала. Невысокого росточка, явно не богатырской комплекции. До войны мечтал стать летчиком, да медкомиссия «зарубила». Поступил в пехотное. Но вместо положенных двух лет отучился всего полгода – началась война. Пришлось обойтись ускоренным курсом и тонкости постигать на передовой.