На развернутом листе обнаружились символы, из которых фрейлина узнала только Розу ветров, отчего-то имеющую тридцать два луча, вместо привычных восьми, а еще какие-то схематичные рисунки, вроде тех, что наносят на карты и маршрутные листы. Сдержанным, но внушающим ощутимое уважение шрифтом в титуле значилось:

«Бюллетень Географического общества».

Далее следовало: «Согласно докладу капитана-авантюриста А.Л., сделанному по итогам кругосветного путешествия на воздушном корабле «Альбатрос», активное сосредоточение энергии электрона приходится на….»

Длинные ряды цифр Мари ни о чем не говорили, и фрейлина вернула сложенный лист вместе с опустошенным кошельком на место. Раздумывая не дольше секунды, решила оставить покойному искусную и явно недешевую галстучную булавку. Пропажа такой обязательной для мужчины вещи могла вызвать ненужные подозрения. По той же причине в карман жилета вернулись часы с чопорной лупоглазой дамой.

Внимание девушки переключилось на добротный кожаный чемодан, сбоку на который крепился сложный замок с десятком маленьких ручек и рычажков, управляющих миниатюрными шестеренками, эффектно забранными под непробиваемое стекло.

– Пижон, – одобрительно констатировала Мари, решая с какой стороны подступиться к скелетону механизма. Верная жемчужная шпилька сама собой перекочевала в тонкие пальцы, чтобы через мгновение погнуться под раздраженное фырканье хозяйки и быть спрятанной в один из секретных отделов турнюра. Придется действовать хитрее – из голенища высокого ботинка был извлечен серебряный крючок для пуговиц – незаменимая вещь, чтобы совладать с бесконечными застежками корсетов, обуви и роскошных гамашей.^{>*(предмет одежды, вроде гетр, закрывающих ногу и обувь от щиколотки до колен. Женские гамаши отличались роскошной отделкой и дорогими материалами)}

Фрейлина вставила изогнутый кончик изящной вещицы в отверстие для ключа, аккуратно покачала из стороны в сторону, одновременно осторожно нажимая один за другим рычажки замка. Довольно усмехнулась, когда механизм поддался, позволяя совершить полный оборот и радостно улыбнулась, услышав щелчки, подтверждающие открытие. Половинки чемодана медленно поползли в стороны. Не желающая больше терпеть, девушка резко распахнула их и в ужасе отпрыгнула, как ошпаренная, лишь натренированной годами безнаказанных шалостей выдержкой гася женский испуганный визг. Из темноты чемодана на нее уставились огромные светящиеся глаза с вертикальными линзами зрачков.

*

Мари вцепилась в плечо трупа, точно мертвец мог помочь или защитить. Чемодан медленно открывался, выплевывая непонятные приборы со стрелками, датчиками и шестеренками. Жалобно позвякивая, они падали на пол, откатывались под кресло и поблескивали оттуда латунными боками. Но фрейлину меньше всего интересовали диковинные механизмы загадочного назначения. Вальяжной походкой хозяина ситуации из разверзшихся недр чемодана вышло существо, похожее на большого кота. Одна лапа у него была механическая, вдоль хребта тянулся ряд подвижных пластин, похожих на драконий гребень, кончики вибрисс едва заметно отсвечивали синеватым цветом газовых огней, одно ухо стояло торчком и было вполне себе кошачьим на вид, в то время, как другое, убранное под кожаную накладку и продленное тонкой трубкой вращалось из стороны в сторону, как флюгер на ветру. Но самым странным в существе были глаза – увеличенные линзами очков-гогглов они буквально горели, пронзая полумрак, как солнечный луч, преломленный в прозрачном золоте янтаря.

– Механикус, – ахнула Мари, вспоминая страшилки, передаваемые среди прислуги из уст в уста. Главным героем в них часто был загадочный профессор, свихнувшийся от горя после смерти возлюбленной, и проводящий жуткие эксперименты, чтобы вернуть к жизни если не дух умершей, так хотя бы ее тело. В этих историях профессор обитал на затерянном в тумане острове, где-то на задворках Империи, в жутком особняке, который населяли результаты его опытов – наполовину звери, наполовину машины – механикусы. Фрейлина была уверена, что невежественная чернь просто боится прогресса. Островная Империя славилась своими протезами – механические руки и ноги стали настоящим спасением для пострадавших в битвах вояк. Говорят, на улицах Лондона сплошь и рядом встречаются люди с искусственными частями тела. Это для провинциальной Балтии подобное было в новинку. Но, одно дело, насмехаться над суеверной служанкой, считающей, что механизмы порабощают душу, а совсем другое столкнуться нос к носу с настоящим механикусом в темной коморке у кресла мертвеца.