– Да-да, – рассеянно ответила княжна, наклоняясь и приподнимая полог свешивающегося с постели покрывала. Из подкроватного сумрака на наследницу Балтии уставились две пары глаз – взволнованные карие и негодующие голубые.

– Кольцо закатилось, – пояснила княжна, подмигивая любовнику и показывая язык злящейся на нее подруге.

– Поспешим, моя дорогая, – поторопила старшая фрейлина. – Сейчас придут горничные прибираться, а вы еще даже не спускались к завтраку!

Как только дверь за Амелией и Доротеей закрылась, Мари выкатилась из-под кровати, отшвырнула безнадежно испорченный турнюр в сконфуженно мнущегося Микаэля и зло выдала:

– Тесноты боишься или в темноте любая сгодится?

– Мари, я виноват… – мужчина густо покраснел, не смея поднять глаза на ту, кого еще несколько минут назад весьма откровенно лапал за все места.

– Словами не отделаешься! – фрейлина мельком глянула на себя в зеркало, скривилась от жуткого вида, распахнула платяной шкаф княжны и схватила длинный халат тяжелого китайского шелка. Сойдет добежать до своей комнаты, благо та буквально за углом.

– Ты должен мне, Микаэль Несслер, и будь уверен, я взыщу этот долг! – бросила напоследок Мари и выскользнула из княжеской опочивальни.

А молодой гвардеец пролепетал вслед своей несостоявшейся невесте:

– Ты не любая, Мари. Только не для меня.

Сборище придворных навевали на Мари скуку. Одни и те же лица изо дня в день, однотипные разговоры и мелкие сплетни. Если бы не ее достопочтимый батюшка, Балтия обсуждала бы только погоду и рыбный улов. Разорившийся герцог Эльмпт являлся неиссякаемым источником скандалов и конфузных инцидентов. Но в этот раз двор гудел не сомнительными опытами и пьяными выходками скандального аристократа:

– Целый полк республиканских гардемаринов высадился в порту… – шептала баронесса в не по возрасту ярком платье.

– Это – вторжение, точно вам говорю! Я отослал детей с женой к родне в Силезию, а сам планирую с Изольдочкой в турне по минеральным источникам, – делился с приятелем придворный франт.

– Напомните, милейший, Изольдочка – это ваша племенная сучка пуделя?

– Ну, почти. Та Изабелла, а эта – обворожительная кокотка, хотя да, та еще су…

Фрейлина сделала мысленную пометку добавить Изольдочку к обширному списку слабостей франта.

– Интересно, когда ждать Имперские дредноуты? – умничал прыщавый наследник флотилии из двух древних траулеров.

– А вы проверяли пневмопочту? Уже вышел свежий «Вестник Балтии»…

– Говорят, сам граф Разумовский в составе делегации…

– Это тот, что предал царя?

– Да-да. Самый завидный холостяк Республики, не считая, конечно, колченогого Овсея.

– Вы про генералиссимуса Герша?

– Кому генералиссимус, а кому Оська хромой. Мы с ним по молодости лет подрались из-за одной модисточки. Как там ее звали…

Голоса сливались в единый гул, венецианские кружева и имперская шерсть нарядов прикрывали обветшалую позолоту тронного зала, Мари лавировала меж шепчущихся групп, черпая крупицы сведений и пытаясь предугадать исход грядущей встречи с эмиссарами Молодой Республики. Не то чтобы фрейлине было дело до политики, но любой переполох можно использовать с выгодой для себя. И упускать эту самую выгоду в планы миледи Эльмп не входило.

Княжна Амелия сидела в кресле на возвышении и с выражением откровенной тоски слушала Рихарда Кригера и Доротею Зубендер, синхронно нашептывающих ей каждый в свое ухо. Наследницу престола Балтии не интересовали государственные дела, и даже балы и приемы вызывали на кругленьком личике лишь дежурную улыбку, что долгое время вгоняла Мари в недоумение. Как можно не любить этот шик, блеск и красоту? Искренний восторг и подлинные эмоции подруга проявляла там, где протяжно свистел паровозный гудок, где набирали скорость колеса, покидая поворотный круг, и взмывал в небо дым из трубы парового котла. Дуреха бредила вокзалами и поездами, мечтая опутать Балтию сетью железных дорог. Но пока до западной и восточной границ княжества вели две старые, построенные еще при Ипполите конки, где скрипучие укатанные вагоны тянули не менее изможденные лощади. В обоих случаях начинались рельсы от недостроенных полустанков, где работы оборвались девять лет назад с исчезновением законного правителя. Достигнув восемнадцатилетия, княжна возродила дело отца с размахом, достойным имперских амбиций, но явно не предусмотренным дырявым бюджетом маленькой страны. О деньгах Амелия не пеклась, слепо доверяя талантам дядюшки Рикки, а канцлер, удивительное дело, интересы наследницы активно поощрял. Даже подарил на предыдущие именины сияющий драгоценной инкрустацией настоящий паровоз, который подобно памятнику стоял на перроне у вокзала и ждал, когда же к нему подведут железнодорожные пути.