– Я с вами, мастер-офицер.

Они двинулись в путь. «Вот демоны проклятые! – думал про себя Казимир. – И на черта я так привязался к этому сопляку? На кой он мне? Вожусь с ним, словно он мой сын. Как будто мне проблем с собственными драгоценными чадами не хватает! Да, я конечно был поражен, как щенок стреляет, ну и что? Он что, один такой? Вообще, конечно, такой меткости я никогда не видел. А уж я всякого повидал. Твою мать, опять колени начинают болеть. Вот и знак. Ты на самом деле стареешь, несчастный хрен! Отсюда эта сентиментальность. Ишь ты, клятву с него взял! А то многие в этом мире держат данное ими слово? Таких днем с огнем не сыщешь. Есть, безусловно, фанатики, вроде Альберта фон Кёнига. Но это исключение. А оно лишь подтверждает правило. Вляпаюсь я с этим паршивцем, как пить дать, в нелепую историю. Еще бы головы не лишиться. Правда, все равно помирать рано или поздно. Эх, чего сделано, того не вернуть! Может и получится, как я думаю. Я вроде в бойцах никогда не ошибался. С другой стороны, все бывает впервые. Прочь эти мысли, прочь и долой! Я еще покувыркаюсь. Так просто ты меня не заберешь, Ангел Смерти! Кукиш тебе, мерзавец, а не майора Астура!»

«Странный человек, – Мейнхард шел рядом, тоже погруженный в свои размышления. – Вроде купил меня в рабство, а в тоже время и спас. Сказать, что я в положении настоящего раба, так мне грех жаловаться. Многие невольники уже покинули этот мир, пока мы ехали. После тех стрельбищ, барон Ланге так и не простил Йургену того, что тот толкнул его случайно в самый неподходящий момент. Этот высокородный гад бил и унижал провинившегося раба, пока тот не решил, наконец, бежать. Тут уж знаменосец майора окончательно отыгрался на нем. Убил Йургена из своего поганого ружья, как собаку. Еще и поиздевался, прострелив сначала парнишке обе руки, а потом только добил пулей в голову. Сука! А майор все это позволил, и сам еще смеялся. А теперь вот учит меня сражаться на мечах, а еще и оберегает от всяких возможных неприятностей. И обещает научить искусству войны, и помочь мне стать свободным. А ведь отпусти он меня сразу, куда бы я пошел? Братья меня уничтожат, если я вернусь в замок. В Великой Унии я – никто. Попасть в земли Виртленда я смог бы только через Правию. А тут уж неизвестный бездомный бродяга наверняка стал бы рабом у первого же попавшегося ему навстречу благородного ублюдка. Да уж, Всемогущий, твои пути воистину неисповедимы!»

Мейнхард посмотрел на темное звездное небо. Сверчки пели свои ночные серенады. Ночь накрыла город своим волшебным одеялом и все вокруг словно заснуло, укутавшись в него потеплее. Только вдалеке светилось окошко кабака «Пик Грома», куда и направлялись двое этих разных, но в чем-то, нашедших странное притяжение друг к другу людей.

– Эх, Мейнхард, ежели б ты только знал, как у меня с моей первой бабой дела обстояли, то ты бы так не заморачивался! Слово даю, – после пятой кружки пива, смешанной с водкой напополам, даже у Казимира голова загудела.

– Да неужто, мастер-офицер? – Вук-младший был изрядно пьян, но еще соображал.

– Так и есть, паренек, так и есть. Хочешь расскажу?

– Конечно. Я весь внимание.

– Звали ее Руби Фриволт, дочь барона Фриволта. Фриволты – старый род, давно существуют на моих землях и верно служат дому Астуров. Но тогда я был таким же щенком, как и ты. Отец смолоду таскал меня по шлюхам. Не мог же мужчина опозориться перед почтенной леди в первую брачную ночь? Но мне хотелось большего. Я неплохо держал меч в руке (не познал еще всей прелести сабли), да и в мужской силе уже кое-что понимал. Ха, на самом деле был еще большой вопрос, кто искусней в постели: шлюха или Руби? Но мне было все равно, да и ничего я тогда в этом не смыслил. Я увидел эту прекрасную девушку и влюбился. Да, без памяти влюбился. Как сейчас помню ее темные, томные губы и эти красивые рыжие волосы. Я решил, что она будет моей. Даже если придется жениться. Какой же олух я был!