Мейнхарда, конечно, поразило, что граф Астур стал таким заботливым по отношению к нему. Но вдруг природное чувство гордости и собственного достоинства вновь пробудилось после длительной спячки.

– То есть мне теперь даже в сортир сходить нельзя? Там меня тоже могут убить, потому что рабам самое место срать под кустами?

Третий сын барона Вука сам удивился, как смог уклониться от кулака, летящего ему в глаз. Но в следующий миг тупая боль пронзила грудную клетку. Он стал задыхаться и повалился на колени, хватаясь за плащ майора.

– Ты, щенок, вновь забылся? А я-то уж начал полагать, что ты все-таки чего-то стоишь.

Мейнхард хотел ответить, но не хватало воздуха. Удар в солнечное сплетение был отличным.

– Я хотел взять тебя с собой завтра, но, пожалуй, пропади оно все пропадом! Останешься здесь, со всеми рабами. Перейдешь в подчинение воеводы Базиле. И пускай Всемогущий помогает тебе, раз ты лучше знаешь, что тебе нужно. Жаль твои некоторые таланты, но бабы еще нарожают умельцев.

– Май… Майооор! Кха-кха! – юноша еще не мог нормально изъясняться. – Подожди… Кха! Подождите.

– А чего тут ждать? Я тебе давал шанс. Ты все профукал.

– Я не… Я не могу порой… Вы же не хотите этого! – Мейнхард, наконец, встал. – Вы же не хотите этого делать! Я снова не смог себя сдержать. Но я стараюсь. Вы же видите, мастер-офицер.

– Ты мнишь себя человеком благородным. Рыцарем, как ты недавно изволил выразиться.

– Но ведь, мастер-офицер, откровенно говоря, это не совсем неправда. И вы это знаете.

– Знаю, парень, знаю. Поэтому ты еще не кормишь своим мертвым телом ворон.

– Дайте мне еще шанс. Я исправлюсь.

– Ну раз ты рыцарь, как ты говоришь… – граф Астур некоторое время колебался, но это длилось лишь секунду. – Тогда клянись. Клянись своей рыцарской честью и всем, что тебе дорого, что будешь делать то, что я говорю. Я не любитель пафосных и изысканных фигур речи, потому не требую от тебя столь громогласных заявлений за просто так, нет. Я даю тебе свое слово чести, а какая-никакая она есть и у меня, что я сделаю из тебя солдата. И если ты сам не просрешь свой талант, твое имя еще загремит. Тогда и отомстишь всем тем, из-за кого ты оказался в такой паршивой ситуации.

– Клянусь. Клянусь своей честью и своей жизнью. Клянусь именем моего дома, дома Вуков, – Мейнхард верил в свои слова. Верил в то, что станет тем, кого видит в нем Казимир Астур.

– Бери мой кинжал, режь себе руку и клянись на крови!

Мейнхард, не задумываясь, схватил оружие, провел по ладони и, обхватив лезвие, повторил свои слова.

– Тем лучше, – удовлетворенно сказал граф Астур. – Помни этот день. Сейчас я общался с тобой, как со свободным человеком. Но вольную я тебе пока официально не дам. Заслужи ее. Докажи, что достоин своей клятвы. Теперь уж посмотрим, чего ты стоишь на самом деле.

– Я сделаю это. Будьте покойны, мастер-офицер, – Вук-младший потер грудь. Еще болело.

– Поглядим. А теперь пошли в кабак.

Мейнхард чуть не подавился.

– В смысле?

– В прямом. Тебе надо нажраться. Ты юн, мужская сила в тебе играет, даже если ты сам этого не осознаешь. Отравление алкоголем в данный момент для тебя наилучший способ. Завтра у тебя и мыслей не будет о бабах. То есть будут. И даже очень. Но больше всего тебя будет волновать: как бы тебе не сдохнуть.

– Но я не хочу.

– Хочешь страдать и мучиться? Думаешь, я не видел, как ты смотрел на леди Эдон?

– Да она не одна такая.

– Не одна, согласен. Но спроси себя сейчас, ты не почувствовал чего-то особенного, увидев ее? Если почувствовал, а так и было, то она-то может и не одна, но твоя душа вряд ли смирится с выводами твоего разума. Пить – не лучший способ. Но в данном случае он будет весьма оправдан. Впрочем, это единственное, что я могу сейчас тебе предложить. Не хочешь, иди спать. А мне надо выпить. Водка не берет. Нужен ёрш.