— Шеймус, мы же не за этим решили сделать запись! — на этот раз громко возмущается мать.

Что ж, зато можно сказать с уверенностью, что передо мной не заготовка, а импровизация. Значит, они искренни?

— Доченька, — теперь мама обращается непосредственно к камере, то есть ко мне. — Мы были не правы. Ты по-прежнему наша дочь, наша малышка.

— Очень упрямая малышка, — вставляет папа.

Но мама его будто не слышит, продолжает:

— Алекс говорит, что у тебя все хорошо. У тебя хорошая работа, свой дом. Для нас это очень важно. — Надо бы запретить Лаки сливать про меня информацию… — Но позволь нам увидеть тебя. Я не хочу потерять и второго ребенка.

— Мы не хотим, — твердо подтверждает папа, смирив свою гордыню.

— Дай нам ответ, — продолжает просить мама. Ее глаза увлажняются. Закусываю губу. — Это может быть нейтральная территория. Или, если ты захочешь, мы можем даже прилететь на Лондор.

«Даже»… Неслыханная жертва.

— Ответь нам, дочка, — просит папа. — Мы будем ждать.

После чего видеозапись прерывается. Экран темнеет.

«Потерять и второго ребенка»… Вот только Ника, моего брата, у родителей отняла война. Меня же они вышвырнули из своей жизни сами.

Уже тогда я не понимала, как можно отказаться от своего ребенка. Сейчас, будучи матерью, я тем более не могу оправдать их поступок: что бы Лаки ни сделал, что бы ни натворил, всегда буду на его стороне. Выскажу все, что о нем думаю, отругаю, но ни за что не предам. Ни. За. Что.

Поэтому нажимаю «Удалить письмо» и выключаю компьютер.

Я для них умерла — они сами выбрали.

А мертвых не воскресить.

17. Глава 16

Джейс

Кудрявые темные волосы, белая кожа…

Это уже похоже на каждодневный ритуал: сначала весьма откровенный сон, потом холодный душ — и вперед, в академию.

Мои сны начинают меня по-настоящему беспокоить. В жизни так не зацикливался на ком-то. Впрочем, и повода для зацикливания не было — когда довольно быстро получаешь то, чего хочешь, так же быстро перестаешь об этом думать.

Одеваюсь, одной рукой натягивая на себя форменную куртку, второй — попутно стуча по клавиатуре компьютера, проверяя отчет об отправке моего вчерашнего послания в клинику Молли.

«Ваше письмо отправлено. Получено бортом АV-35789647 «Конкорд». Ожидает передачи после «окна» 987258347».

По крайней мере, без лишних задержек: все согласно штатной процедуре. Хотя не сомневаюсь, агенты РДАКа уже успели ознакомиться с содержимым моего послания. Надеюсь, правда, только сунули в него нос, а не изменили текст на свое усмотрение. Впрочем, я не давал им повода: всего лишь уточнил у лечащего врача сестры, все ли в порядке и не требуются ли от меня какие-либо дополнительные действия.

Вряд ли, конечно, в ответ мне прибудет крик души, вроде: «Уберите из моей клиники этих гадов!» Потому как, если доктор Кравец в курсе, кто толчется возле Молли, то тоже будет осторожен в своей переписке (уверен, так как он далеко не дурак).

Но агент РДАКа, во-первых, может работать под прикрытием и быть нанятым в клинику как простой медработник. Во-вторых, человеку, которого я видел на фото, вовсе не обязательно быть РДАКовцем: они могли его элементарно завербовать. И даже необязательно добровольно. Я же тоже вроде как завербован.

Только как бы не так. Даже не подумаю на самом деле вынюхивать для них информацию. Им придется поискать кого-то более патриотичного, кого не закусит тот факт, что его сестру держат в заложниках.

В заложниках? Сестру? Да бога ради! Это же на благо Альфа Крита…

Ну-ну.

Ошиблись вы с кандидатом, ребята.

***

Как мне уже объяснили, первое занятие в первый официальный учебный день первого курса всегда проходит у Миранды Морган. После всего произошедшего в последние дни мне сложно поставить мозги на место и снова воспринимать капитана Морган никак иначе, как своего преподавателя. Но придется.