Мэри Морри, какой бы неприятной заразой она ни была, права: я держу Александра. Держу все это время. И сейчас, когда, кажется, готова отпустить, мне по-настоящему страшно.

Я не умею жить без него. Забыла, разучилась. Мы были вместе всего полгода, но я умудрилась растянуть эти отношения почти на целых пятнадцать лет. И мне по-настоящему физически больно оттого, что я больше его не чувствую.

Должно быть, Джейс решил, что я не в своем уме. Отчасти так и есть. Или по большей части? Полностью?

А что еще должен был подумать мужчина о женщине, которая только что кричала и изгибалась от наслаждения под ним и на нем, а потом вдруг резко начала одеваться, отобрала ключи и ледяным голосом сообщила, что обратно поведет сама?

Он ни черта не понял. Я видела по его глазам — ни черта. Но Джейс не задал ни единого вопроса, ни в чем не упрекнул. Просто кивнул и сдержанно ответил: «Хорошо».

НЕ хорошо. То, что со мной происходит, НЕ хорошо.

Добираюсь до своей спальни, закрываю дверь и включаю компьютер. Загружаю фотоальбом и открываю то самое фото, что уже не так давно рассматривала, — свадебное изображение, казалось бы, счастливой пары. В действительности: жениха, которого водили за нос, и невесты, которая ради денег влюбила его в себя. Шпионка, работа. Для Изабеллы Вальдос это была всего лишь работа. Даже рождение сына для нее было частью легенды…

Так и сижу, глядя на фотографию мужчины, умершего на моих руках, и женщины, в чье лицо я собственноручно выстрелила из плазменного пистолета. Шах и мат.

Александр счастлив на этом фото, по-настоящему счастлив, влюблен. Любуюсь его улыбкой до рези в глазах.

Сколько мужчин у меня было после него? Не считала. Много. Но почему ощущение измены возникло у меня только сегодня? Глупый вопрос — знаю почему. Потому что только с Джейсом я почувствовала себя живой. Мне с ним просто хорошо: говорить, молча находиться рядом. И до физической близости. А теперь… Даже сердце начинает стучать быстрее, когда вспоминаю, что между нами произошло.

Я была счастлива. Всего час назад я была счастлива, снова молода и беспечна. А теперь я — снова я, и эта «я» мне не нравится.

Не сдерживаюсь, открываю окно чата с Джейсоном и пишу ему одно короткое слово: «Извини».

Да, помню, что нашу переписку, скорее всего, тщательно просматривают, но, полагаю, мое извинение не должно повредить легенде: все ссорятся, даже влюбленные.

Ответ приходит мгновенно, будто он ждал, что я напишу: «Не за что».

В моих глазах стоят слезы, а на губы просится улыбка. Что-то происходит со мной, что-то важное, значимое, и я совершенно не могу это контролировать.

Не хочу. Мне было комфортно в моем тесном, тщательно выстроенном мирке, где были дом, работа, мальчишки и редкие, ничего не значащие связи с мужчинами. А теперь в одночасье все рухнуло, и я вновь ощущаю себя маленькой и потерянной, как тогда, до Александра.

Я снова маниакально пытаюсь вызвать в себе воспоминания и чувства к нему. Отмотать назад, вернуться в зону комфорта. Но, как ни стараюсь, ощущаю лишь благодарность и сожаление.

А еще стыд.

Нет, не за сам факт сегодняшней близости с Джейсоном. Просто мне всегда казалось, что Александр бессмертен и останется таковым, пока он будет жить в сердцах тех, кто его любил.

А мое сердце взяло и впустило в себя кого-то другого.

И кого! Моего студента. Молодого мужчину, младше меня на целых десять лет. «Всего на десять», как говорит Лаки. Но сейчас мне кажется, что десять лет — это настоящая пропасть. Десять гребаных лет. У нас нет будущего.

Я снова вернулась к началу: боюсь потери, еще не начав. Когда-то мне казалось, что Александр исцелил меня от моих детских страхов. Но я ошиблась: с его смертью количество страхов лишь возросло.