Исидор. Вот уж что тебе в голову придет, так и останется. Какой раз ты мне эту, прости господи, ересь сообщаешь. Чем бы это я, по твоему, мог бы гордиться?

Поликсена. Да при чем тут «чем»? Ты как родился, так и увидел, что другого такого нет. Что ты у Христа за пазухой, что я, наконец, тебя в обиду не дам.

Исидор. Ну, сказанула. Значит, вытаскивают меня из-за пазухи, выпорют от души и снова запихивают за пазуху, так? Потом сажают в тюрьму, а ты меня в это время в обиду не даешь? Так?

Поликсена. Вот твоя болтовня и есть, что ты ставишь себя выше других. Если б ты не думал о себе так много, то и вел бы себя достойнее.

Исидор. Милая, но я же взаправду петух. Кукарекать обязан. Что же мне делать? Стать как все – лишиться места.

Поликсена. Места? Вот, вот. Какого места? А я про что?

Исидор. А ты про что? (поет) Господи поми… илуй.

Поликсена. (достает противень из печи) Вот пирог съешь, полегчает.

Исидор. (откусывает) Сегодня пирог у тебя не тот, не тоо… т, чувствуешь, что скоро?

Поликсена. Что скоро?

Исидор. Ну как? Конец света.

Входит монах. Не проходя внутрь помещения, выкрикивает с порога.

Монах. Тебя отец настоятель требует. Ты ему все про комаров подробно должен объяснить.

Картина восьмая

Палаты настоятеля.

Настоятель. Здравствуй Исидор. Вот опять пришло время нам с тобой потолковать.

Исидор. Да, я вроде не просил.

Настоятель. Знаю. Хочу понять, что за комары тебя преследуют. (молчание) Ну!

Исидор. Ну, комары, как комары. (Вращает рукой)

Настоятель. Я звал тебя не для того, чтоб ты жестами объяснялся. Ты, Исидор, опять стоишь на краю пропасти. Моя задача отвести от тебя беду, спасти от падения, предупредить, помочь. Поверь, зла тебе никогда не желал.

Исидор падает на колени. В продолжение речи игумена поднимается..

Настоятель (горячо продолжает). Я знаю, все твои поступки из добрых побуждений. Как бы тебе это объяснить. Добрыми намерениями вымощена дорога в ад, особенно для простецов, то есть тех, кто мало знает. (Остывая) Глядя на тебя, людям кажется, что можно так, а можно этак. Что нет в жизни ничего постоянного, достойного, что все можно, если не высмеять, то просто не принимать во внимание. Одним словом, ты сеешь вокруг себя беспорядок. Пойми, порядок – это то, на чем держится мир. Беспорядок в твоей голове уже и есть диавол. Ты понял меня. (Снова горячась.) Если ты приносишь хаос, то прерывается наша молитва, прекращается нормальная жизнь не только моя, но и всех насельников. Если бы всё вокруг пришло в полный подобающий порядок, то жизнь стала бы прекрасной.

Исидор. (Исидор отмахивается). Да, вы бы первый, отец мой, от такой жизни повесились бы. Простите за дерзость (достает дудочку).

Настоятель. Что я?

Исидор. Жизнь всегда в полоску, а счастье в клетку. Как в клетку счастья попадешь, так и повесишься… Ну, я же предупреждал, что ничего кроме правды говорить не умею.

Настоятель. Ловлю на слове. Отвечай, что такое пупки.

Исидор (мнется.) Слова.

Настоятель. Блажь, блажь! Напустил ты ее на себя. И страха в тебе не осталось. Иль блазнит тебя нечистый? Может, человек? Здравствуй, Дурь. Так, Исидор? (Разводит руками). Твоя дурь только мне и понятна. Ты весь снаружи. Что в голову пришло, тут же надо выкинуть в воздух. А подумать, посмотреть, что это, как это. Голова-то у тебя зачем, Исидор Бесстрашный?

Исидор. Для картуза, получается (прячет дудочку).

Настоятель. Значит, мои слова ты называешь п`упками?

Исидор. Не только Ваши.

Настоятель. И сейчас я тоже говорю п`упками?

Исидор. Нет.

Настоятель. А как ты различаешь?

Исидор. Жужжат.

Настоятель. Всё, Исидор, всё. Никаких больше разговоров. И весь-то ты прост, как твой картуз. Умеешь только разрушать то, что построили другие. Ты как улитка на грибе. Смотришь, вроде гриб, а там, только маленькая его часть. Улитка съела весь большой гриб. Сам, я думаю, понимаешь, о чем я толкую. Места здесь тебе больше нет. Завтра утром, когда все разойдутся по своим делам, я проверю, чтобы тебя не было ни в этих стенах, ни в окрестных селах. Ты меня понял.