К вождю Кахтар приблизился один из его людей и что-то зашептал ему на ухо. Вождь быстро повернулся и исчез в черной массе своих соплеменников.

Нкхау, воспользовавшись заминкой, резко вырвалась из объятий Киана и с силой оттолкнула его от себя. Это было так неожиданно, что Киан не успел ничего понять и тем более предпринять. В следующую секунду чужак уже грубо толкал ее в сторону женщин Сахо, которых отделили от мужчин. Она не видела лица Киана. Не видела и того, как к нему подошел другой воин и Киан отдал ему свой охотничий нож. Племя Сахо разделили и распихали по их же жилищам, возле которых выставили охрану. Брунн и Киан оказались в одном, мужчины племени в другом, а женщины с детьми – в третьем.

– Прости меня, – произнес Брунн и поднял на Киана полные отчаяния глаза.

Киан молчал. По его молчанию и по выражению лица Брунн понял, что Киан знает, за что он просит прощения.

– Что будем делать? – спросил Киан.

– А что мы можем? Нас двое, а их сотни, может быть, тысячи.

– Мы должны попытаться. Нас все равно убьют.

– Не убьют. По крайней мере, пока. У нас еще есть время, – сказал Брунн, и его уверенность поразила Киана.

– Почему ты так уверен в этом?

– Я знаю, – ответил он.

Вождь Кахтар расположился в просторном кожаном шатре, который воины раскинули в центре стойбища Сахо. Он задумчиво смотрел прямо перед собой, а его главный военачальник стоял рядом и терпеливо ждал, когда ему будет позволено говорить.

Наконец вождь перевел взгляд на него.

– Что будем делать с пленными? – спросил военачальник.

– Завтра приведешь того, что старше.

Осененный догадкой, военачальник нерешительно начал:

– Маловероятно, что у них… – и осекся.

– Продолжай.

– Я могу ошибаться, но… – старательно подбирая слова, снова заговорил военачальник, – это просто горстка сброда. Это даже племенем не назовешь.

– Напомни мне, Анлаф, почему я отдал тебе одну из главных руководящих должностей, – произнес вождь Кахтар тоном, от которого у военачальника на лбу выступила испарина. – Может быть, я ошибся?

Вытянувшись, военачальник молча стоял перед своим идолом.

– Можешь идти, – промолвил вождь, выдержав еще одну мучительную для военачальника паузу, и махнул рукой.

После того как подчиненный покинул шатер, вождь поудобнее устроился на ложе из шкур и погрузился в раздумья.

Племя Кахтар было одним из северных племен, которые издревле жили в относительном мире и согласии. Однажды в одном из них появился странный пришелец. Вместо посоха у него было золотое копье. Он отдал его вождю племени и сказал, что только в руках Избранного это копье проявит истинную силу.

Племя под предводительством Избранного обретет невиданную мощь, станет жить в изобилии и процветать, размножится и расселится по всей земле. Странный пришелец исчез так же загадочно, как и появился. Вожди соседних племен узнали об этом пророчестве и стали нападать на Кахтар в надежде заполучить золотое копье. После нескольких изнурительных войн вождь принял решение увести свое племя далеко на восток.

Несколько лет спустя до вождей северных племен дошел слух, что там Кахтар объединились с местными племенами, а копье со временем передали молодому вождю, рожденному от смешанного союза. В самом расцвете сил он был предательски убит своими же советниками. Началась борьба за власть. В этой смуте золотое копье исчезло. Разрозненное племя разбрелось по всему свету.

Вождь Кахтар с детства слышал эту легенду, породившую в его сердце мечту: хотя бы раз, хоть одним глазком увидеть это копье. Когда он был мальчиком, золотое копье грезилось ему во сне, а в юношеских фантазиях он представлял, как, стоя на вершине скалы, держит его в руке. Возглавив после смерти отца племя Кахтар, он впервые ощутил вкус власти, и детская мечта превратилась в навязчивую идею. То обстоятельство, что у него скоро должен был родиться наследник, придавало этой идее особый смысл.