Лу прижалась к Ольге. Она обняла дочку и ощутила под ее плащом упругие крылья.

Они возвращались обратно по тропинке вдоль леса, и Ольга внезапно почувствовала какое-то движение, тихое, неуловимое похрустывание веток, но не придала этому значения. Они не успели дойти до поворота, как из леса выскочили трое парней и преградили им путь. У Ольги вмиг пересохло во рту, она понимала: убежать невозможно.

– Лу, лети! Сейчас же! Лети, лети! – истошно заорала Ольга. —Лети!

Лу бросила корзину – грибы неохотно выкатились на дорогу. Лу подпрыгнула и вмиг взлетела, но ей сильно мешал плащ. Оторвавшись от земли, она быстро и судорожно расстегивала пуговицы. Парни бежали к Лу.

– Стой, сучка! Не улетишь! – взвизгнул красномордый прыщавый бугай.

Ольга перегородила ему путь:

– Не трогайте ее! Она совсем ребенок! Возьмите меня…

– С тобой тоже успеем, – усмехнулся бородатый, и с силой отшвырнул Ольгу.

Она упала прямо лицом в мокрую пахучую землю, ощутила ее сладковатый вкус во рту. Но тут же она резко рванула вверх, словно у нее самой выросли крылья, и в два прыжка догнала бородатого, схватила его за ноги, повалила на землю и ударила сапогом в бок.

– Сука сраная! – прохрипел бородач.

Два других поддонка подпрыгивали вверх, чтобы схватить Лу, продолжающую возиться с плащом.

– Рви этот чертов плащ! – заорала Ольга, —Лети! Лети, дочка! Ты знаешь, что делать!

Лу изо всех сил рванула плащ, он треснул, и, как летучая мышь, стал опускаться вниз. Девочка взмахнула крыльями и полетела в сторону деревни. Ольга радостно захохотала и моментально получила жесткий удар в спину, затем еще более сильный по голове. Подонки раздирали на ней одежду, продолжали наносить удары по ее обмякшему телу. Красномордый схватил Ольгу за лицо и закричал:

– Смотри мне в глаза, сучка. Мы по-любому оттрахаем твою крылатую дочку. Повесим ее за крылья в сарае и отымеем по очереди.

Ольга хотела что-то ответить, но вместо слов изо рта полилась кровь. Подонки насиловали несчастную женщину, продолжали угрожать сотворить тоже самое с Лу. Но, даже находясь в полубесчувственном состоянии, Ольга чувствовала сердцем и материнской чуйкой, что эти подонки никогда не доберутся до Лу. Она знала, что Лу в безопасности, и благодарила Бога, что он подарил ее дочке крылья. Последнее, что она увидела, был яркий луч солнца, снова выглянувший из-за тучки. Солнечный луч погладил Ольгу по грязной щеке, то ли подбодрил, то ли попрощался. Женщина в ответ улыбнулась и мгновенно погрузилась во тьму.

К Лу уже несколько дней никто не приходил. Таблетки, заменяющие человеческую еду, доставлял робот. Лу в очередной раз попыталась соскрести с окна коричневую пленку – бесполезно. Она также пыталась вызвать врача 157, настойчиво нажимая на белую кнопку на черном блестящем ящике, но на ее сигналы не было никакой реакции.

– Они хотят свести меня с ума, – тихо произнесла Лу и села на край кровати. – Не выйдет. Это всего лишь очередная тюрьма. Как…

Она хотела сказать: «Как Клиника Сомова и Касьяновой». Но осеклась, понимая, что ее могут слышать и чуть не сболтнула свой главный секрет.

С детства у Лу развился сильный инстинкт самосохранения и выживания в самых разных условиях. Она протерла лицо, сделала зарядку, ощутила бодрость в теле и упругость мышц. Затем приняла таблетки, полагающиеся на завтрак, и стала вслух повторять стихи из школьной программы. В данных условиях чтение стихов наизусть было единственной возможностью тренировки памяти и мозга. И вдруг почувствовала, как в ее голову, в ее сознание откуда-то извне нагло и напористо вторгается чужой голос. Лу замерла, прекратила декларировать стихи. Она испугалась, что над ней опять проводят эксперимент, и они в итоге докопаются и вычислят правду о крыльях. Затем продолжила читать стихи, но запаниковала и стала ошибаться в тексте.