– Да-да. Точно. Вы совершенно правы, —Лу улыбнулась и резко изменила тон. – Спасибо, 132-я, вы мне так помогли.

– Чем я помогла?

– Напомнили про санатории. Я совсем забыла про них. Начисто. И все перепутала.

– Рада помочь.

И 132-я неожиданно расслабилась и затараторила, что она рада помочь любому пациенту Центра. Лу делала ей комплименты. 132-я была в восторге от этого, совсем забыв о субординации, которую она обязана соблюдать согласно контракту.

– А что с тем мужчиной? —по-дружески спросила Лу, —почему он пытался убежать из Центра?

– Он вспомнил одну запрещенную вещь… —сказала 132-я и резко осеклась. До нее дошло, что она вдруг перешла черту.

– Что он вспомнил? Что здесь нельзя вспоминать? – Лу преградила 132-ой путь.

– Отойди! – голос 132-ой снова стал жестко-бесцветным, как у робота.

– Что с ним сделают за воспоминания?

– Отойдите от двери!

– Или – что?!

Лу ощутила адскую боль и вырубилась. 132-я ударила ее шокером, затем уложила в кровать и пристегнула наручниками.

– Не хочешь жить в санатории – живи в тюрьме. Все в твоей голове, милая, —злобно проворчала 132-я и вышла.

И вот теперь Лу рассматривала идеально ровный потолок и изо всех сил пыталась убедить себя, что она находится в санатории. Человек может убедить себя в чем угодно. Но станет ли он от этого счастливым? Ведь любой обман и самообман рано или поздно растворится. И правда – неважно какая, прекрасная или корявая – выйдет наружу, и от нее никуда не скроешься. Обман погружает человека в глубокий сон, в стоячее топкое болото. И только правда дает возможность двигаться вперед, меняться к лучшему, жить и творить добро.

Лу ощутила, как затекло ее тело, особенно правая рука. Она поменяла позу и сумела вытянуть руку. Лу не знала, что ей делать, но она не могла позволить себе остаться здесь до конца своих дней. Нужно было искать способ выбраться отсюда и узнать, наконец, всю правду: что происходит?

«Твое спасение в крыльях…» —прозвучало в голове Лу. Она улыбнулась, узнала голос своей мамы, он был внутри нее.

– Мамочка, —прошептала Лу, —мамочка, моя.

Она ощутила горький вкус слез, катившихся ей прямо в рот. Лу облизала горькие губы и вздрогнула от громкого мужского крика за дверью и внезапных звуков стрельбы. Она инстинктивно дернулась от страха, но не смогла встать с кровати из-за чертовых наручников.

– А-а-а! —громко закричала Лу.

Жизнь в деревне шла тягуче и однообразно. Интернета не было. По телеку – два канала. Ольга с утра до вечера занималась с дочкой и крутилась по хозяйству. Любимым путешествием стали поездки в тот самый поселок, где родилась Лу. Там они затаривались продуктами и набирали из местной библиотеки целый рюкзак книг и журналов. Бабушка Лукерья любила сидеть, прислонившись спиной к теплой печке, и слушать, как внучка четким звонким голосом читает вслух. А Лу любила наблюдать, как бабушка ловко лепила пирожки и рассказывала ей страшные сказки про чертей, леших и кикимор, обитающих на болоте местного леса.

Иногда они получали посылки от Аллы Касьяновой. Как правило, это были развивающие игры, спортивные снаряды и самые разнообразные гаджеты. Лу с восторгом рылась в коробках, рассматривая и изучая подарки. А Ольга тайно сокрушалась и думала, что лучше бы в посылке оказались новые кроссовки для дочки или на худой конец запасы консервов.

Золотовы жили замкнуто, старались ни с кем не общаться. Но каким-то невероятным образом информация о крыльях Лу все же просочилась в народ и пошла по деревням и поселкам. Однажды к ним даже заехал батюшка. Хотел лично удостовериться, что прихожане не врут про крылья у девочки. Батюшка с пристрастием расспрашивал, крещеная Лу или нет.