Между лопатками Влад ощутил неприятное чувство, будто кто-то подкрадывается со спины. Он резко обернулся – никого.

– Но лучше тебе остаться, – старуха пошевелилась, и дом заходил ходуном. – Потому что твоя жизнь принесет гибель другому.

В следующий момент обнаженный Влад уже возлежал на грубо сколоченном деревянном столе. Доски были не отшлифованы, так что Влад спиной ощущал занозы. Пожилая женщина нависала над ним, и Влад мог разглядеть кожу, покрытую пигментными пятнами, высушенное тело и обвисшие груди, похожие на два кожаных мешка. В руке старухи блеснуло лезвие, и она вспорола Владу живот.

Затем пожилая женщина неспешно вынула кишки, потянула за жилы, перебрала кости. Все это Влад наблюдал отстраненно, словно это происходило не с ним. Старуха прошлась по всему телу Влада, изучая его внутренности. После вставила все обратно и хлопнула Влада по животу. Влад очнулся и обнаружил себя возле порога.

Дом затрясся, словно в лихорадочном приступе, и Влад бросился прочь. Чудилось, что он бежит по бесконечному туннелю, петляя в кишках пожравшего его зверя и не ведая, как выбраться наружу. А следом доносилось бормотание психопомпа – проводника между миром живых и мертвых, представшим перед Владом в образе старухи:

«Не ходи, деточка, в темный лес, мир мертвых. Пойдешь, обратно вернёшься не ты. Нежить будет смотреть твоими глазами, говорить твоим ртом, обнимать твоими руками. А ты заблудишься в трёх соснах, заведешь вечный хоровод среди берез, потеряешься среди дорожек. Хе-хе-хе…»

Влад выскочил наружу и обернулся: избушка исчезла. Вместо нее стоял тесный ряд сплотившихся елей, их макушки закрывали небо. Хвоя поблескивала золотом, шафрановым цветом отливал снег и низкое небо. Казалось, Влад попал в Золотое царство, мир мертвых.

«И будем желты, как золото», – в памяти всплыла фраза из учебника истории. Эту клятву давали князья и воины; нарушив ее, они обрекали себя на смерть: ведь желтый – цвет мертвецов.

С ближайшей ели хрипло каркнул ворон, его глаза тоже казались янтарными. Ворон тяжело сорвался с дерева и полетел, Влад последовал за ним. У Влада возникло ощущение, что он отъезжает из этого пространства, падает в бесконечную бездну. Что мир такой тонкий, что скоро прорвется грань, отделяющая от небытия. И психагог-ворон ведет в тридевятое царство, где все умерли давным-давно, но Влад все равно следует за ним.

Качнулась ветка, осыпался снег и к Владу вышла пропавшая мать. На мгновение Влад остолбенел, но быстро опомнился и бросился навстречу. Как же он соскучился! Как долго ждал ее, прислушиваясь к дверному звонку и телефонному. День за днем, из месяца в месяц, из года в год.

– Ты где была?! – голос сорвался. Влад, не вытирая слез, обнял мать.

Он плакал, вздрагивая телом, а мама гладила Влада по голове, точно маленького, хотя он стал выше ее на голову за то время, на которое она пропала.

– Какой ты, – она немного отстранилась, – красивый.

Мать провела по щеке Владе, задержавшись на щетине:

– И взрослый совсем.

Влад поймал ее руку: не отпустит!

– Мама, – прошептал он. – Я так скучал.

Три года! Три проклятых года без нее. Переезд к дяде, смена школы, окружения… И неизлечимая тоска по матери, когда вздрагиваешь от любого звонка, сотню раз проверяешь почтовый ящик, следишь за новостями в поисковых группах. И ничего, совсем ничего! Никаких следов. И вот теперь Влад встретил ее в лесу. Но как мать тут оказалась? Он отстранился и внимательно всмотрелся в нее: совсем не изменилась, именно такой он ее и запомнил – чуть выше среднего роста, округлых форм и с короткой стрижкой, чтобы не тратить время на укладку.