– Прошел, – рот Шестого расползся до ушей.

Ждан от души пожал ему руку. Он огляделся: Влад все еще в лесу? Странно. Друг не хотел проходить инициацию, считая ее устаревшим явлением, но в том, что Влад справится, Ждан не сомневался: Влад не слабак. И теперь Ждан не знал: начинать волноваться или погодить? Он вновь подошел к мужчине с планшетом, тот взглянул на Ждана и отрицательно покачал головой:

– Надо объявлять поиск.

Влад скептически относился к инициации: игры для взрослых мальчиков, которым больше нечем заняться. Но когда он перепрыгнул пень, мир раскололся. У Влада возникло чувство, будто он прошел сквозь зеркало, разбив его, и осколки вонзились в тело. Влад оглядел себя: крови нет. Но каждый шаг отдавался болью, словно невидимые лезвия проникли под кожу и уходили все глубже.

Пространство вокруг изменилось. Темные силуэты деревьев проступали на покрасневшем небосклоне, точно театральные декорации. Снег посерел, укутавшись в тени, но холода Влад не ощущал. Он обернулся: пень, друзья, волхв и новоприбывшие мужчины в волчьих шкурах – все исчезли. От земли поднимался дым, но Влад не удивился, откуда взялся туман посреди зимы. Он бездумно шагал, не проваливаясь в снег, будто утратил всякую телесность.

Впереди слегка посветлело, деревья словно расступились перед Владом, и он вышел на небольшую поляну. Посреди нее стояла изба, утопая в снегу по нижний венец. В свете призрачных звезд она казалась состоящей из теней. Тени клубились и шевелились, то расползаясь, то сплетаясь во едино. Странное дело, у избы не было ни единого окна.

Влад приблизился, и тогда загорелись красные огни: вокруг дома были установлены шесты с насаженными на них черепами. Теперь их глазницы вспыхнули, реагируя на движение. Влад сделал шаг, и дом изменился: сруб теперь состоял из пожелтевших костей, в стене проступила дверь – ее наличники были сделаны из человеческих ног, вместо запоров – перекрещенные руки. Под руками болтался замок из челюстей, они громко лязгнули, когда Влад прошел мимо. Под крыльцом валялся каравай, с крыши свисали блины – поминальная еда.

Влад развернулся и двинулся прочь от избы, но она, как зачарованная, снова предстала перед ним. Он предпринял несколько попыток, но удалиться от избы так и не смог, пришлось заходить внутрь. Челюсти клацнули и сомкнулись на кисти, Влад с отвращением стряхнул их и осмотрел руку: крови не было. Скрещенные руки-запоры попытались схватить его, но Влад оторвал их от двери и забросил подальше от дома.

В избе оказалось темно. Пришлось выждать некоторое время, чтобы глаза привыкли к сумраку. Влад обнаружил себя стоящим в тесном помещении с низким потолком. Большую его часть занимала печка, на лежанке кто-то ворочался. Влад прищурился, пытаясь разглядеть обитателя избы, вышло не очень.

Сперва тень приняла обличье гигантской змеи, затем Владу померещилось, что на печи находится огромный козел, затем проступили черты старой женщины. Она лежала на спине, ее крючковатый нос упирался в потолок, левая нога была намного уже правой и больше походила на кость, обтянутую пожелтевшей кожей.

– Бросили меня, – она прошептала чуть слышно, но, благодаря обострившемуся слуху, Влад различил слова, как если бы старуха произнесла их прямо ему в ухо. – Я старая была, куда мне за всеми.

Из обрывочных фраз Влад понял, что давным-давно племя тронулось с одного стойбища на другое, а старуху оставили на прежнем месте, потому что она не могла перенести дорогу. Запас еды был скудный, вскоре пожилая женщина скончалась от голода.

– Никто не умирал от старости, это плохая смерть, неестественная. От болезни, ран, голода… – перечисляла старуха. – Наши дома становились домовинами. Рано ты сюда попал.