Бабушка моя, милая бабушка моя.
Ты столько тепла мне дарила,
Ты детство мое озарила,
Бабушка моя, милая бабушка моя.
Прости озорство и проказы,
Я многого не понимал,
Стал взрослее, твои я наказы
Как книгу для жизни читал.
Ах, если бы я был волшебник,
Я время вернул бы вспять.
Но где ж мне найти тот учебник,
Чтоб ты молодой могла стать,
Бабушка моя.

И пусть у меня нет миелофона[9], но память хранит фрагменты того счастливого времени, мысленное путешествие в которое наполняет до краев любовью и благодарностью.

Глава 16. Спорим, вы тоже делали это?

Трынь-тры-ынь-тр-р-ры-ы-ы-н-н-нь… Слышу, как сквозь сон пробивается звонок домашнего телефона. Встаю, еще не проснувшись, снимаю трубку.

– Света, ты где? – слышу взволнованный голос Ирины Степановны, нашего классного руководителя. И тут же меня обдает ледяным потом. Исусьи тапки! Я проспала. На выпускной экзамен по английскому!

Да как же так-то?! Что же это?! Как я могла?! Тем временем бабушка Фая спокойно варит манную кашу, кошка с любопытством наблюдает за попугайчиком. Родители на работе. Брат умотал в школу. И никто, никто не разбудил меня!

Пока впрыгиваю в черную юбку, застегиваю белую блузку, завязываю на бегу хвост, в голове мельтешат мысли.

Кошмар. Ужас. Трагедия. Никогда же не косячила, да и такого представить даже никто не мог. Отличница. Три репетитора, столько подготовки – и тупо не прийти на экзамен… А как же институт, как же иняз? Это же крах. Крах всего! Конец. Финиш.

Чуть не плача, несусь в школу. Благо, близко находится. Забегаю, пролетаю по лестнице мимо испугавшейся технички Альбины Александровны. Вот 20-й кабинет. Замираю на секунду. Набираю воздуха, стучу.

– May I come in?

Председатель комиссии строго кивает. Все что-то пишут. Морщатся над листами. До конца экзамена двадцать минут!

Тяну билет из остатка. Иду на заднюю парту. Чувствую на себе недоумевающий взгляд учительницы. Пульс барабанит в висках, сердце колотится, как птица в клетке. По пути одноклассник выразительно крутит глазами – SOS! Незаметно забираю бумажную полоску с его вопросом и бегло пишу тезисы. Только отдаю, как его вызывают. Я следующая.

Успеваю пробежать в памяти свои два вопроса. Писать уже некогда.

– Cherednichenko. Are you ready?

– Yes.

Выхожу. Отвечаю. Четко. Так, как надо. Оценка? Пять! Ф-фу-у-у-ух-х. Пронесло.

В иняз поступила-таки, только теперь каждый раз ставлю по два будильника перед ответственными мероприятиями. Не дай Бог пережить этот ужас еще раз.

Космонавтики
На астрономии играли в карты,
С Канальской горки изучали звезды,
В движеньях облаков читали ветры
И покоряли космос от любви.
Не расставались с выехавшим Бродским,
Гуляли по пустынным автострадам,
Считали дни рождения вселенной,
Без устали прокручивая мир.
Ловили отзвук лунного молчанья,
В разлук сугробах кипятили чайник,
Летали в неизвестность, как Гагарин,
И падали, как тот метеорит.
Так безграничны, юны и беспечны,
Не замечали, что Ковшом оскален
И Ориона поясом затянут,
бездонной
ненасытной
выси
лик.
12 апреля 2021 г.

Глава 17. Сон про десятый «Б»

Кубометры воды заполняют кабинет химии. Какое-то странное чувство пронимает живот, макушку. Хочется крикнуть: «Помогите!» Но звук не выходит. Я тону… Дышать становится нечем. Вдруг кто-то резко хватает за руки. Тянет на поверхность.

Первое, что помню – мокро глазам. Над головой ударяет светом люминесцентная лампа. Какие-то резиновые трубки вьются надо мной. Размытые силуэты. Сосредоточенные лица врачей.

– Аппарат искусственного дыхания можно отключать.

– Русалка, помнишь, как здесь оказалась?

– Нет.

– В реанимацию доставили из бассейна.

Один нырок на уроке физкультуры. Пара минут клинической смерти. Искусственное дыхание. Скорая. Вертолет из Мурманска. Белые тапочки покупать не пришлось.