«Ищут пожарные, ищет милиция… молоху или другому быку… останься тысяча первой», – извергал Юджин.

Музыкальные команды из Мурманска выступали и в никельском ДК «Восход», и в питерском «Там-Таме». Играли в пединституте и в Художественном музее. Писали альбомы. Снимали видео. Читали Кастанеду и Маркеса. Любили собираться на квартирах и подолгу джемить, вливаясь в новые измерения между реальностью и нотами. Искали утраченный смысл в творчестве и любви.

Экспериментировали, взлетали и падали. Сходили с ума. Вешались. Вылетали из окон. Умирали и рождались заново.

Но моя Каренина выжила. Осталась. Зацепилась за любовь близких. Выросла. Поднялась по карьерной лестнице. Съездила с сыном на Gojira в Хельсинки, подпевала хитам на концерте Metallica в Питере, побывала на Marilyn Manson в Праге.

И сейчас, заглядывая в зеркало воспоминаний, вижу, каким важным для меня стало то, что происходило гораздо раньше.

– T. Rex. Children of the Revolution. Вот, послушай. Может, понравится, – предложил отец в далеком 92-м.

– Блеющий Марк Болан в боа и с макияжем? Хм. Круто! Неси еще. – заинтересовалась я.

«Лестница в небо». «Дым над водой». «Отель Калифорния». Незабвенные хиты пришлись по вкусу папиной дочке.

А еще папа слушал Pink Floyd. Колонки на 40 Вт размером с полутораметровые комоды ревели от дома на Спортивной, 8 до стадиона «Металлург».

А еще отец держал свою студию звукозаписи, «Аниту». Там вдвоем с товарищем они чинили телевизоры и перезаписывали аудио- и видеокассеты.

В качестве дипломной работы в художке нарисовала обложку к альбому Bon Jovi: горящий круг, дверь на рельсах и Джон.

– It's my life. It's now or never. I ain't gonna live forever… Да, выбор не был случайным.

Не обошлось и без русского рока: ДДТ, Браво, Наутилус, Аквариум, Чайф, АукцЫон. Сотни песен заучены наизусть.

В пятом классе стену в хрущевской комнате с секретером и белым потолком украсили кирпичи, написанные собственноручно на ватмане.

На летних каникулах в шестом ездили в Подборовье. Там наизусть учили «Сектор газа». Играли в подкидного на лавочке в дровянике у бабы Маши. Попутно пробовали томатную брагу из ванны у дяди Гены. Мылись в бане по-черному, а после с двоюродными сестрами дружно вычесывали вшей.

По ночам с трудом засыпали, пока дед Минька Хохоленок во сне вспоминал етишкину мать. Днем красили челки гидроперитом, а вечером наблюдали, как колхозные кавалеры гоняют на мотоциклах без глушаков…

И вот на втором курсе друзья заработали ящик пива за концерт в «Там-Таме». Тот особый гонорар мурманчане по-братски разделили с беззубым солистом «Короля и Шута». Дикое было время. Жизни – яркими и короткими.

«Криминальное чтиво» по видео и шабаш верховодили повсюду среди озадаченного развалом Союза народа. С кострами, ведьмами, ментами, рэкетирами. Талонами на продукты. Страхом о завтрашнем дне. С вопросами: «Быть или не быть? Как жить? И что делать?»

Тогда казалось, что, если уехать за границу или хотя бы в другой город, случится чудесная, счастливая, другая жизнь. Верилось, что хорошо можно зажить там, где нас нет. Ну или там, куда мы еще не успели добраться.

Но все оказалось с точностью до наоборот. И слава Богу!

Сейчас я благодарю прошлое за все испытания и годы тяжелого рока. И да, кстати, выбирать, что помнить, а что забывать – мое личное право.

Как и право голоса, которым летом 1996-го года я воспользовалась в Норвегии, где оказалась по приглашению Эльдара, одноклассника, как раз в день выборов российского президента.

С утра мы слушали Prodigy и Cypress Hill. I want to get high – so high! Четыре раза – нет, больше. Голосовать ходили в российское консульство в Киркенесе. Думаю, не сложно догадаться, кого я тогда наградила галочкой в бюллетене.