Она вытащила Арса из воды. Они стояли посреди зловонной темноты, слушая, как эхо её криков глохнет в туннелях. Где-то здесь, в этих бетонных артериях города, скрывался монстр, завёрнутый в полиэтилен и собственный безумный расчёт. Он дышал одним с ними воздухом. И он только что был так близко.

Арс вдруг снова напрягся, зарычал, глядя в черноту одного из тоннелей. Но теперь это был не азарт погони, а предупреждение. Глубокое, тревожное. Там было что-то ещё. Или он все ещё чувствовал его присутствие? Призрак запаха?

Александра прижала пленку к груди. Охота перешла в новую фазу. Теперь они были не только охотниками. Они стали мишенями. Игра велась на территории убийцы. И ставки выросли до предела. Она посмотрела на Арса, на его ощетинившуюся спину, на глаза, полные преданности и ярости.

«Ни шагу назад, дружище,» – прошептала она, направляя луч фонаря в зияющую пасть туннеля, откуда несло холодом и запахом неизвестности. – «Ни шагу назад.» Сирены полицейских машин, приближающиеся сверху, звучали как эхо из другого мира. Настоящая битва была здесь, под землёй, в слепых зонах города и рассудка.

Утро после ночи в канализации встретило Александру не светом, а тягучим, серым рассветом, пробивающимся сквозь зашторенные окна кабинета капитана Морозова. Запах хлорки, которым она отчаянно пыталась перебить вонь коллектора, все ещё висел в воздухе, смешиваясь с запахом дешёвого кофе и пыли. Она сидела напротив стола Морозова, отрешённо глядя на чашку, которую он сунул ей в руки. Арс лежал у её ног, мокрый после срочной помывки на территории участка, его шерсть ещё не высохла. Он дремал, но каждые несколько секунд его лапа дёргалась, а из горла вырывался тихий, тревожный стон – эхо погони под землёй.

Морозов слушал. Впервые за все время знакомства он слушал не перебивая, не покручивая пальцем у виска. Его картофелеобразное лицо было недовольным, но теперь к привычной гримасе добавилась глубокая, морщинистая озабоченность. Он сидел, обхватив голову руками, локти уткнув в разложенные на столе фотографии: отпечаток ботинка у люка, смятый чистый кусочек плёнки с клеймом CZ045B, схема ливневой канализации промзоны с отмеченным маршрутом погони.

Александра говорила монотонно, голос хриплый от усталости и напряжения. Она докладывала обо всем: о находке клейма, о звонке Сергею, о поездке к «Арт-Паку», о мёртвой тишине ангара, о внезапной тени, о безумной реакции Арса, о спуске в коллектор, о фигуре в противогазе, о выстреле, о потерянном следе, о найденном чистом кусочке плёнки – вызове, брошенном прямо им в лицо. Она не приукрашивала, не добавляла эмоций, только факты. Сухие, страшные факты.

Когда она замолчала, в кабинете повисла тишина, нарушаемая только тяжёлым дыханием Морозова и тиканьем часов. Капитан медленно поднял голову. Его маленькие глазки, обычно колючие, смотрели на неё с непривычной, почти отеческой усталостью.

«Четвёртый труп. Погоня в канализации. Стрельба. Подозреваемый в противогазе. И этот…» – он ткнул пальцем в фотографию смятого полиэтилена. – «…подарочек. Коваль, ты понимаешь, во что ты вляпалась? Во что *мы* вляпались?»

Александра хотела возразить, что это не она вляпалась, а маньяк убивает людей и играет с полицией. Но сил спорить не было. Она просто кивнула.

«Твои действия…» – Морозов вздохнул так, что его щеки затряслись. – «…формально – нарушение субординации, самовольное покидание участка, преследование без подкрепления в опасных условиях, применение оружия в неясной обстановке. Я мог бы тебя подвесить на крючок так, что ты и не пикнула бы.»