«Я что, столько километров по джунглям пробежал? Бред какой-то. Или это другая пирамида? Или здесь все же фильм снимают?».

Но чем больше я задавался вопросами, тем сильнее крепло ощущение, что здесь что-то не так. Совсем не так.

«Надо как-то выбираться…».

Правда, будучи связанным по рукам и ногам, это легче сказать, чем сделать. К тому же лодка достаточно отплыла от берега и теперь покачивалась на вялых волнах. Блики не позволяли оценить глубину, но в одном я был уверен наверняка – плаваю как топор.

– О!

Раздался скрип «молнии». Кажется, туземец догадался-таки потянуть за нее и раскрыл сумку. Так и было. Крашеный едва ли не всем носом залез внутрь и шарил руками. Первой появилась на свет бутылка Топо-Чико. Стекло ярко сверкнуло на солнце.

– О! – повторил индеец.

Он с изумлением разглядывал газировку и мелкие пузырьки углекислого газа. Второй тоже присоединился к созерцанию «чуда».

«Точно дебилы…».

С вожделением, будто в руках была неимоверно хрупкая, но дорогая и сакральная вещица, туземец опустил бутылку на дно и продолжил шарить в сумке. Выудил остатки гамбургера. С подозрением принюхался и сморщил нос. Кажется, фастфуд индейцам не понравился.

«Да, это дрянь, хоть и вкусная».

Еще раз оглядев размокшее тесто с мясом, абориген фыркнул и выбросил его в океан.

«Говно… я теперь совсем без еды остался».

Тем временем индеец вернулся к осмотру содержимого сумки.

Вот показался паспорт, мятый и отсыревший. Он вызвал не меньший интерес у моих пленителей, нежели бутылка, пусть и не такой вожделенный. Туземцы листали документ и пытались разглядеть едва ли не каждую строчку. Судя по их непонимающим физиономиям, страницы настолько промокли, что стали нечитабельны. Индейцы переглянулись. Один разочарованно вздохнул и покачал головой. Второй пожал плечами и… выбросил паспорт за борт.

– Э! – громко прохрипел я. – Ахренеть, вы че творите?!

– Майнг, – сухо бросил тот, что сидел на дне.

– Да пошли вы в жопу со своим майнгом! Я теперь как домой вернусь?!

На мою гневную тираду никто не обратил внимания. Аборигены продолжили рыться в вещах и достали пачку песо. Деньги выглядели еще более жалко, нежели паспорт, поэтому неудивительно, что они полетели в море вслед за документом.

«Теперь подкупить их точно не получится» – нервно подумал я и закашлялся. Пить хотелось невыносимо. Сверкающая на дне лодки бутылка лишь усиливала жажду.

Однако я напрочь забыл обо всем, когда индеец выудил из сумки телефон и с интересом уставился на матовый экран.

– О!

– Э! Э, э, э! Положи на место! Не трогай, идиот!

– Майнг, – вяло отмахнулся второй.

– Не вздумай утопить, дурак!

Меня по-прежнему не замечали. С замиранием сердца я следил, что туземец будет делать с мобильником.

«Если он его утопит, то все, финита ля комедия».

Внезапно лицо индейца расплылось в довольной улыбке. Он посмотрел на товарища и воскликнул:

– Ниино!

Ткнул ему сотовым под нос. Тот ухватил его длинными и тонкими пальцами, начал пялиться в экран, не удосужившись снять блокировку. Что-то мне подсказывало, он и не знал, как это сделать.

– Ниино, – задумчиво повторил туземец.

Первый, продолжая держать сумку на коленях, повернулся к товарищу в пол-оборота, подставляя затылок и длинный «конский хвост» волос, свисавший кончиком до лопаток. Не медля, второй начал делать то, от чего мои глаза выскочили из орбит. Ловкими движениями, туземец за минуту вплел в волосы товарища мобильник экраном наружу, и теперь средство связи тускло блестело в лучах солнца, будто матовое зеркало.

– Ниино! – вновь воскликнул новый обладатель предмета и рассмеялся.

– Чего ты ржешь?! Отдай телефон, он не для этого!