Мы двинулись дальше, а я жалел, что не додумался набрать в кургане золота или хотя бы ещё один меч. Мне казалось странным, что мертвые так просто отпустили меня, но я радовался тому, что мне удалось хотя бы остаться в живых.

– Ублюдки ещё получат, – забормотал Киган. Это была его обычная песня, как он соберёт верных людей, отвоюет трон, а всех предателей и завистников казнит самым жестоким образом.

– Дружище, а кто были эти нарядные? В деревне, – спросил я.

– Это те самые ублюдки и есть. Не все там были, но многие, – ответил король и сплюнул на землю. – Гибрухт ап Конайлли, мой дядя, Кимвел ап Конайлли, мой двоюродный брат, Марбод ап Конайлли, двоюродный брат моего отца…

Вскоре я потерялся в бесконечном списке родственников Кигана, а тот, похоже, и не думал заканчивать.

– … Коналл ап Килох, троюродный брат моего дяди со стороны матери…

Я подумал, что если Киган убьёт всех людей из этого списка, то гаэльская земля потеряет по меньшей мере половину взрослых мужчин.

– … Бран ап Мона, сын моей четвероюродной тётки…

– Да, я понял, – сказал я. – Ублюдки.

– Именно! – воскликнул Киган ап Конайлли, законный, по его словам, король гаэлов. – Ублюдки и есть. Убили отца, заняли трон, меня в рабство, ну ты сам знаешь.

– Про отца ты не говорил, – заметил я.

Киган махнул рукой.

– Старик был не в себе последние пару лет. Даже и не понял, наверное, что его убивают.

– Соболезную, – произнёс я. Мне самому довелось потерять отца – его задрал медведь, когда мне было восемь, и я его почти не помнил.

– Мне не нужны соболезнования и причитания, Ламберт, – процедил Киган. – Мне нужны мечи и топоры, союзники и полководцы.

Его глаза блестели странным огнём, и мне снова показалось, что он на грани безумия. Может, так оно и было.

– Ничего, скоро всё изменится, – он хлопнул меня по плечу. – Мы с тобой ещё покуролесим. Будем есть на золоте, спать на золоте, срать на золоте! Ты же мой первый соратник!

– Я думал в деревню вернуться, – произнёс я. – Родичи там. Мамка, братья. Тяжко им без меня, наверное.

Король нахмурил брови.

– Родичей забывать нельзя, это да. Только что ты в своей деревне делать будешь? Навоз ковырять? – сказал Киган. – Ты воин. Как есть, воин, духи кому-попало такой меч дарить не станут. Подумай, Ламберт, подумай.

Доля правды в его словах была. Как раз таки чтоб не ковырять навоз и не крутить хвосты коровам, я с малолетства просился в патрули, на охоту, упражнялся с мечом. Я хотел быть воином, а не земледельцем.

– Кстати, о мече, – произнёс гаэл. – Дай-ка поближе взглянуть, а то так и не рассмотрел толком.

Я протянул меч рукояткой вперёд. Киган осторожно, затаив дыхание, взял его обеими руками, попробовал на остроту, вскрикнул, сунул порезанный палец в рот, и вернул меч обратно.

– Не даётся! – усмехнулся он. – Знатный подарок тебе духи сделали. Королевский. Такому клинку и имя подходящее нужно.

Я уже думал об этом. Как в старых легендах, подарок от призрака, заговорённое оружие. Во всех историях у таких клинков есть имена. Вздох Змея, клинок легендарного воина Утреда; Ледяная Скорбь, меч, дающий власть над мёртвыми; Несущий Бурю, постоянно требовавший новой крови.

– Призрачный Жнец, – произнёс я после недолгой паузы.

– Да, фантазией ты не отличаешься! – расхохотался Киган. – Призрачный Жнец! Не должен такой клинок ржаветь в ножнах, пока его владелец пасёт коз. С таким клинком надо армии вести.

– Уж не хочешь ли ты…

– Нет! – перебил меня король. – Если бы духи хотели, чтоб я этим клинком владел, я бы его и нашёл. Я тебе, конечно, завидую, но ты сам видел, мне твой Призрачный Жнец в руки не даётся.