– Ублюдки нас уже не догонят, – заключил он.

– Только если не отправятся верхом. Они знают, что мы идём на юг. Если будет достаточно людей, могут и найти, – возразил я.

– Мы того не стоим, – отмахнулся Киган и улёгся спать на траву, но я так не думал.

Претендент на трон и человек, который спалил целую деревню. Мы стоили того, чтоб нас искать.

Я встал и отошёл, чтобы отлить, как вдруг заметил движение в кустах на склоне холма. Я мгновенно выхватил дубинку и заметил, что это всего лишь кролик. А кролик – это добыча. Я улыбнулся.

Кролик замер в десяти шагах от меня, и я попытался подойти поближе, чтоб попасть наверняка, но под ногой предательски хрустнул какой-то сухой стебель и кролик юркнул в нору, оставив меня ни с чем.

– Проклятье! – вполголоса выругался я, подходя к норе.

Жаль, что нет собаки. Нора была достаточно большой. Я опустился на колени и сунул руку внутрь. Я знал, что кролика так не достать, но был слишком зол, чтобы задумываться об этом.

– А ну иди сюда, – пробормотал я, засовывая руку по самое плечо.

Внутри, кролика, разумеется, не оказалось. За толщей земли скрывалась пустота, пугающая и завораживающая одновременно. Я принялся копать, расширяя нору.

Я выгребал землю голыми руками, шипя ругательства сквозь зубы, пока земля подо мной не осыпалась, и я не провалился вниз.

– Дерьмо! – воскликнул я, отплёвываясь и отряхивая землю с лица.

Я ощупал себя в темноте – руки-ноги целы. Дыра, в которую я провалился, зияла над моей головой на расстоянии вытянутой руки.

Словно в землянке, подумал я. Низкий тоннель вёл куда-то в глубины, и я пошёл вперёд, держась за стену, заворожённый своим открытием. Меня не покидало ощущение великой тайны, скрывающейся где-то под холмом.

Вскоре солнечного света, проникающего через нору, стало не хватать. Я шёл, сперва пригибаясь, потом задевая потолок макушкой, а под конец тоннеля пошёл в полный рост, не таясь. Тоннель, как мне показалось, вёл меня по спирали к центру холма, и я вышел к центральному залу. Вокруг было темно и тихо, и я слышал только то, как бешено колотится моё сердце.

Я стоял, держась одной рукой за стену, не в силах пошевелиться. Слишком уж это было похоже на древнюю могилу. А в таких могилах, как известно, мертвецы не спят. Они охраняют свои могилы, и горе тому, кто позарится на древние сокровища.

– Ламберт! – сверху раздался приглушённый голос.

С потолка упало несколько комьев земли. Мои глаза уже привыкли к темноте настолько, что я мог различить очертания предметов. В подземном зале, просторном настолько, что в нём могла поместиться сотня воинов, стояла колесница.

– Я здесь! – крикнул я, на мгновение выходя из странного оцепенения.

В глубине зала что-то прошуршало. Я сжал дубинку покрепче, готовый в любой момент рвануть назад к выходу, и шагнул вперёд.

Колесница в центре зала возвышалась над всем остальным: над сундуками, стойками с оружием, пиршественными столами, сельскохозяйственным инвентарем, древними саркофагами с мёртвыми слугами, в общем, над всем тем, без чего в загробной жизни не обойдётся ни один царь. Перед колесницей лежали лошадиные скелеты в полусгнившей сбруе, на которой виднелись остатки золотых и серебряных украшений. Правил колесницей скелет с золотым обручем на голове, одной рукой он мёртвым хватом вцепился в поводья. В другой руке он держал меч шириной в четыре пальца, с крестообразной гардой и кроваво-красным рубином на навершии рукояти.

– Святые угодники, – прошептал я.

Одна часть меня неистово желала сбежать подальше от этой могилы, сокровищ, наверняка проклятых, скелетов и неупокоенных душ, но вторая моя часть, ведомая любопытством и жадностью, оказалась сильнее. Я положил дубинку, подошёл к мёртвому королю, готовый в любой момент пуститься наутёк, и протянул руки к мечу.