Они направились к мясной лавке в конце деревни, на вывеске которой красовался резной бык. Внутри было тепло, пахло дымом и свежим мясом. Мясник, мужчина крепкий и рыжебородый, взмахнул рукой приветственно:

– Как раз вовремя! Всё готово – свежее мясо и святого дерева достаточно. – Он выложил перед ними толстые куски окорока и грудинки, аккуратно завернутые в ткань, показал поленья святого дерева. – Сегодняшний день особенный. Святое дерево будет гореть ярко, и Великие услышат наши молитвы.

Эйден ловко подхватил провизию, укладывая её в сани. Сигмунд осмотрел поленья, кивнул довольно: древесина оказалась отменной. Мясник проводил их до двери:

– Этот праздник – напоминание о силе нашего единства, – сказал он, улыбаясь добродушно. – Каждая зима – испытание, но мы выдерживаем его вместе.

Парень его спутник, казалось, понимали это без слов. Они покинули Роискуд, нагруженные провизией и поленьями. Сани скользили по снегу легко, почти беззвучно. Мороз больше не казался столь злым, будто исполненный ими долг привнёс в душу спокойствие и тепло.

Сигмунд оставался немногословным. Он время от времени оборачивался, проверяя, справляется ли немой товарищ с санями. Но никаких слов не было нужно. Это было молчание взаимопонимания, подобное безграничной тишине заснеженного леса.

На ветвях елей тяжело лежал снег, местами ветер шелохнёт его – и тот вспыхнет в лучах солнца крошечными искрами. Когда-то этот мир казался чужаком холодным и враждебным. Теперь же он чувствовал пульс скрытой жизни и видел, как мороз и тишина могут стать союзниками, а не врагами.

В конце концов, они шагали уже не как случайные спутники, а как люди, принявшие эти земли – её морозы, её тишину, её праздники и традиции – в своё сердце. И молчаливый Эйден знал: теперь он действительно дома.

Когда до трактира оставалось совсем немного, Сигмунд неожиданно заговорил. Его голос звучал негромко, но уверенно, словно он делился чем-то важным:

– Ты прошёл долгий путь, Эйден. Но теперь, возвращаясь сюда, знай: это уже не просто таверна. Это твой дом.

Слова Сигмунда эхом отозвались в душе немого воина. Он поднял взгляд на сурового спутника, обдумывая услышанное. «Дом». Несмотря на все испытания, все потери и шрамы, которых за эти месяцы не убавилось, а только прибавилось, молодой защитник неожиданно осознал, что эти края стали для него родными. Люди, живущие здесь просто и без лишних слов, их заботы, их радости, неведомым образом затопили бездонную пустоту в его сердце. Суровый холод теперь казался не таким угрожающим, а тёплые огни, мерцающие впереди, были подобны маякам, указывающим ему путь к душевному покою.

Когда они приблизились к двору трактира, Эйден ощутил, как внутри него что-то смягчается, как ледяная корка, скрывавшая его душу, начинает таять под влиянием этих людей и их нескончаемой заботы. Оттуда, изнутри, доносились смешанные звуки – смех, разговоры, скрип деревянных стульев по дощатому полу, звон посуды. А вместе с ними в воздухе плыли аппетитные ароматы еды, пряных отваров и дымка из камина. Всё это смешивалось в уютную симфонию, что звала его войти и согреться.

Сигмунд, тяжеловесно переступая по утоптанному снегу, подхватил поленья святого дерева и бесшумно направился к задней двери, где уже готовились к ритуалу зажжения огня к предстоящему празднику. Новоприбывший остался стоять во дворе на мгновение дольше, задерживаясь, чтобы впитать этот миг в себя. Всего четыре месяца назад он вошёл сюда, измождённый, холодный и отрешённый, готовый исчезнуть в белой пустоте. Теперь же он стоял здесь, окружённый заботой, готовый принять своё место за общим столом.