Однако стоило Элайн выйти из кареты, остановившейся прямо у входа в семейный замок Де Кольберов, она не сумела сделать и шагу, впиваясь взглядом в искусно созданные арки, плавно перетекающие в горделивые башни, уходящие прямиком в густой непроглядный туман. Зрелище одновременно пугало и завораживало своей таинственностью, побуждая гадать, как будет выглядеть здание, когда на шпили упадут первые лучи солнца. Или такой эффект достигался лишь благодаря мраку? То же касалось обитателей замка.

Марцель Орош обошел застывших на месте ведьм, кивком указывая следовать за ним, и понес их тяжелые чемоданы, раздутые от вещей. Тетушки ласково подтолкнули племянницу в спину, ободряюще улыбаясь, и вместе они зашагали к входной арке, увитой плющом. Слуга вплотную подошел к массивной деревянной двери и, поставив чемоданы, громко постучал железным кольцом под миниатюрным оконцем. Сделав это, мистер Орош приподнял шляпу.

– Здесь мы с вами прощаемся, был рад знакомству. Не беспокойтесь, скоро вас встретят.

Кивнув на его слова, Элайн разглядывала витраж декоративного тусклого окошка, с удивлением припоминая изображенную сцену на страницах Слова Божьего.

Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило на сердце человеку то, что Бог приготовил для любящих Его[7].

Ранее знакомые ей вампиры не были верующими, и неудивительно, ведь Бог отрицал всю их сущность. Он говорил, что всему мертвому не место на этой земле, их удел – отправить душу на Суд Божий, а после, на чьей бы стороне ты ни был, пребывать в Чистилище до тех пор, пока не встретишься лицом к лицу с Отцом Небесным. Сложно винить существ в отсутствии веры в того, кто отвергает их естество.

С той стороны двери кто-то потянул ручку на себя, и, сопровождаемая скрипом, та отворилась. Мягкий свет свечей на ручном канделябре был тут же поглощен вязкой темнотой, но позволял гостям разглядеть в проеме дородную женщину низкого роста с добродушным открытым лицом.

Судя по одежде, перед ними стояла экономка, исполнительная, обязательная, с особой тщательностью подходящая к делу, то было заметно по ее накрахмаленному, тщательно выглаженному платью и чепцу, идеально сидящему на кудрявой шевелюре. Женщина открыла двери шире, пропуская гостей в небольшой коридор, по углам которого также стояли канделябры с двенадцатью горящими свечами. Элайн послушно прошла вслед за тетушками, вцепившись в ручку своего чемодана, не желая оставлять его даже под взглядом преданных слуг.

– Мисс, ни к чему вам тащить такой тяжелый багаж, я бы вернулась за ним сразу же, как только проводила вас в зал. Хозяева уже заждались.

– Большое спасибо, но я сама. Он не такой тяжелый, каким кажется.

Продемонстрировав легкость чемодана, молодая ведьма подняла его до уровня груди одной рукой и тут же опустила, улыбаясь. Экономка, довольная увиденным, кивнула и, оставив дверь открытой, чтобы вернуться за вещами, как и обещала, двинулась прямо по коридору, отбрасывая причудливые тени на стенах.

Салон оказался просторным, не загроможденным собирающей пыль мебелью, дающим свободу действиям, в частности танцам, любимому развлечению знатных особ. В центре комнаты стоял белый рояль, за ним бархатный диван с парой кресел и кофейным столиком подле, с другой же стороны книжный шкаф, пестривший разнообразием корешков, еще одно кресло, а также круглый столик с искусно расписанной вазой.

От взгляда на отливающие золотом книжные тиснения у Элайн покалывали кончики пальцев, так сильно хотелось прикоснуться к ним, провести нежными подушечками по поверхности переплетов. Ведьма отмерла, моргнув, когда прозвучал голос экономки, представляющей хозяев гостям.