Красивые слова, слетавшие с газетных страниц в обеих республиках, взрывались фейерверком – торжество исторической справедливости, освободительная миссия, воссоединение нации. Только индейцам, настоящим хозяевам этих мест, живущим у озера и в предгорьях, не было никакой разницы, кто из воюющих более прав. Они жили сами по себе и хотели только одного – мира и покоя.

Нет в мире штуки гаже чем война, уж поверьте. Это скажет вам любой, соприкоснувшийся с ней. Какая бы она ни была, мировая или маленький локальный конфликт. Люди гибнут одинаково. И так же теряют руки и ноги, стонут от ран и сходят с ума как тысячу лет назад.

И так же мало кто нынче идёт под пули по своей охоте. А те, кто воюет, обычно делают это за деньги, за какой-то материальный интерес или вынужденно, по долгу службы. Есть фанатики, безбашенные и мстители – особая категория людей со слегка нарушенной психикой.

Добровольцы и взявшие оружие по убеждению – самые загадочные для меня люди. Антонио, добродушный Джошуа из нашей роты, еще пара-тройка таких людей своими поступками ставили меня в тупик. Думаю, был добровольцем и Массимо Перейра, как ни странно это могло звучать по отношению к профессиональному боевому лётчику.

Сам же я (и не я один) воевал за деньги – так я решил, когда получил свои первые солдатские. Потому что ничего больше делать ещё не научился. Впрочем, воевать я тоже не умел.

Тем больше я ценил жизнь.

Залитый солнцем Санта-Ви раскинулся перед нами во всей своей невообразимой красоте, перемешавшей стили и эпохи.

Каждый знает, что этот город несколько веков носил столичный статус, однако, даже потеряв его, остался крупнейшим на побережье. В 80-х годах он стал обычным окружным центром, но попрежнему и по праву был первым. Да и люди из правительства не очень-то спешили покидать его.

Я ехал по многочисленным мостам и непричёсанным улицам новых районов Санта-Ви третий раз в жизни и совершенно не ориентировался. Впрочем, из всей нашей кампании мало кто подолгу бывал здесь. Исключением были разве что Чёрные казармы, куда некоторых толковых ребят вроде Люка или Игнасио посылали обучаться военным тонкостям.

Знакомые же нам места начинались довольно далеко отсюда – за Бисонскими хребтами, от живописнейшей бухты Фантазий до истерзанных прошедшей войной деревень на берегах Солёного озера.

Вслед за разноцветными новостройками, мало-помалу вытеснявшими заселённые беднотой «грибные посёлки», потянулись старые кварталы с пятнами жёлтых пальм. За очередным поворотом неожиданно показалось море и вскоре мы добрались до порта. Четырёхэтажная туша парома «Эрнан Кортес» уже возникла на горизонте. Мы с Мото выпрыгнули возле стеклянных дверей терминала, а Фини и Бони унеслись на дальние причалы. Сержант, прикинув оставшееся время, на правах командира без лишних разговоров отвёл меня в открытый ресторанчик, дождался выполнения заказа и, позубоскалив со смугленькой официанткой, устроился за широкими листьями фикуса, чтобы немного вздремнуть – сорвался сюда прямо после дежурства.

Я принялся за жаркое, предварительно пригубив ананасовый коктейль. Желудок заполнялся, жизнь налаживалась.

Через полчаса я увижу Антонио, но радость по этому поводу убавилась. Узнаю ли я его? Что не успел с ним сделать тесак Гунивары, наверняка закончил нож хирурга.

Нет, хватит сегодня о грустном. Не стоит петь псалмы раньше срока. Главное, что жив!.. Безногий, слепой… А ты, обжора сидишь тут, живот набиваешь… Опять самоедство? Прекрати, Дэн! Хватит. Что за нытьё? Всё уже в прошлом. Ночные рейды, перестрелки в малярийных болотах, пожары и гниющие пузырящиеся трупы останутся со мной. Пусть. Но распятого Антонио я вспоминать не желаю!