Говорили, что после расстрела главарей и неисправимых какое-то время Полковника называли Пиночетом. Не знаю, я тогда ещё не связывал свою судьбу с армией. Мы существовали независимо друг от друга. А для таких как Мото война началась сразу и повсюду. И выжившим любовь к Родине прививали на окровавленных кусках мяса.

Система была простой – мальчишек закрепляли за армейцами. Что из этого выходило, не представляю.

По рассказам тех первых, кто прошёл через это сито и всё-таки остался, получалось по-разному. Многие успели сбежать, прорывались через перевал в Виталию, по джунглям уходили в Западную Эстаду, но были и такие, кто погибал в пограничных стычках рядом со своими новоявленными «отцами». Кто знает о них? Наверное, только Мото, ветеран двух кампаний, да Антонио помнили их лица и имена.

– Бросьте суетиться, балбесы! – вдруг гаркнул сержант, отвесив смачный подзатыльник сидевшему рядом с ним Фини. – О нас ещё настоящее кино снимут.

– Йох-хо-о! – откликнулся Бони и тут же заорал во всю глотку:

– С болтушкой Бекки я знаком!..

– И что-о-ож такого! – мгновенно подхватили мы.

– Она работать языком… – Фини выпучил от натуги глаза и вся наша четверка дружно взревела:

– …всегда-а-а готова!..

Заевшимся европейцам вечный конфликт у Солёного озера показался бы беспочвенным, по крайней мере странным.

А ведь рванувший фугас был заложен их предками. Что я, случайно оказавшийся на войне, знал об этом? Ничего.

– Садись, рядовой! В твоей голове большое несоответствие – острое лезвие ума и непроходимая сельва невежества. И прорубит ли мачете тропу, зависит только от тебя, – Майор-отставник с пустым рукавом, опытный военный топограф и по совместительству наш учитель истории был спокоен и серьёзен. – Не стесняйся почаще прикладываться к камню знания, иначе сгинешь в сумерках дебрей. Это мой совет тебе на будущее. А насчёт войны… Крыса и та соображает, из-за чего в схватке ей отгрызли лапу, – Отставник кивал на свою культю. – А человек не крыса.

Понимание правоты старого солдата доходило не сразу. Но мы, не переставая показывать друг перед другом свою крутизну, всё-таки слушали. Как умели.

Он рассказывал, как более века назад англичане, владевшие Британской Гаттаной, нынешней Альбаррудой, заинтересовались дешёвыми солончаками в приграничных районах соседней страны. Будучи людьми практичными и дальновидными, они сразу предложили испанцам, тогдашним хозяевам Бирлантины, продать территорию, прилегающую к озеру. После недолгих торгов и ряда взяток сделка состоялась.

Первой освободившись от колонизаторов, Бирлантина попыталась мирным путём восстановить статус-кво, насторожив неделовыми претензиями английского генерал-губернатора.

Последовавшее за переговорами вторжение закончилось плачевно – небольшой гарнизон Его Величества короля Георга VI коротким ночным броском через озеро накрыл штаб противника и в два дня заставил капитулировать всю армию молодой республики. Но первый урок не прошёл даром. Бирлантина лишь затаилась, выжидая удобный случай и накапливая силы.

А когда стало ясно, что далее политическую власть в Альбарруде удержать не удастся, колониальная администрация в вопросе о судьбе казённых соляных разработок пришла к простому решению. Опустошённые участки за хорошую цену были проданы богатейшему местному клану Перейра, и без того владевшему к тому времени большей частью земель Бисонии.

Но как только последний британский солдат убрал ботинок с побережья и моя страна провозгласила независимость, в окрестностях Солёного озера заурчали танки Бирлантины (проданные теми же англичанами. Вот умные люди, находящие выгоду даже в поражении!). Трижды за эти десятилетия её ржавые «Шерманы» и «Ли Гранты» доходили до Каррата, разрушая город и наводя ужас на жителей. Трижды граница восстанавливалась.