Затем он переговорил с подполковником Лунгулом.

– Слава, позволь Граберу присутствовать на передаче, – попросил он в трубку.

Затем долго слушал, поддакивая, потом продолжил:

– Не можешь, разреши ему встретиться с Глазиком. Мне всего-то нужно пять-семь минут чистого времени. Я буду тебе обязан.

Слушал еще долго, соглашался. Качал здоровенной башкой.

– Все это я тебе обещаю, – засмеялся и положил трубку.

Подмигнул Александре.

– Вот так с ними надо. Раньше в цирке говорили: «Дай заявку на двугорбого верблюда, даже если нужен одногорбый. Все равно срежут вполовину». Ты не знаешь эту байку? Слишком молода.

– Угу.

Крон не заметил иронии:

– И теперь мы можем компоновать передачу. Сначала дадим ролики с Балагановой и Аликом. Вразрез Габер. Поводком выведем на список подозреваемых. Компетентное мнение врача с медицинскими терминами. Нынешнее положение в городских больницах, чтобы у зрителя кровь застыла в жилах.

– Будто зрители не болеют.

– Одно дело лечиться в одиночку, другое, – обобщить проблему. Сама знаешь, так что не прерывай. Можно подтянуть сюда мнение еще одного врача, – да хотя бы того длинного из Люстдорфа, с которым ты недавно познакомилась.

– Не боитесь перегрузить медициной передачу?

– А это твоя забота, сейчас сядешь писать сценарий. Так. Можно дать краткий юридический комментарий, – судебная история и отношения собственности. Сюда можно врезать этого Воробьева по поводу климата в коллективе.

– Так может, стоило мне с Глазиком в театр съездить. Глядишь, вытащила бы на свет что-нибудь скандальное.

– Поверь, Саша, я знаю, как ты умеешь это делать. Если бы твое присутствие в театре было нужно, ты бы двинула туда с Глазиком. Но это пустая трата твоего драгоценного времени. По поводу Воробьева и вообще «Лиц» мне все ясно. Надеюсь. Лебедь, рак и щука, -вот какие там отношения. Скоро эта контора развалится на части, но нам до этого дела нет. Бабочкой даю объявление злоумышленника. За работу!

Вечер пятницы. Святое время. На экране идет запись «Журналистского расследования».

В комнате совещаний накрыт стол для чаепития. Мерцает экран, на столе чашки, пирожные, конфеты. Самовар исходит жаром. Паша похож на мышонка, грызущего кусок сыра. Глазик дует на блюдечко с горячей жидкостью. Семен двумя пальцами держит чашку, слегка отстраняясь, дабы ни одна капелька не попала на идеальные брюки или жилет. Крон жует диабетическую конфету и смотрит в экран.

На экране тоже Крон, держит последнее слово. Уже показаны интервью, представлены вещественные доказательства. В свидетельском загончике сидят Скорик, Олег Воробьев, пострадавший Балаганов. Шоумен блестит улыбкой в камеру.

– Подведем итоги, – рычит Болтик, обащаясь к присяжным, разрисованным на заднике.– К моменту медицинского исследования в коллективе «Лица-шоу» сложилась нервная, нерабочая обстановка. Фракционность, интриги. Фокус с историей болезни мог попытаться провернуть почти любой. В том числе и уважаемая супруга пострадавшего. Не обижайтесь, Алик, ваши семейные отношения далеки от идеала. Тем не менее, никто из близких господина Балаганова здесь не при чем. Не при делах и бывший партнер Виктор Швець. Думаю, он даже не догадывается, что сыграл роль в этой истории.

– Но его видели в госпитале, – возразил судья-ведущий.– Похожий на него человек напал на супругу.

– Вот именно, похожий. Это был случайный человек, под которого позднее стал маскироваться настоящий преступник.

– Тогда это режиссер?

– Нет, он тоже не виноват. Кстати, могу успокоить зрителей. Анатолий Габер сейчас освобождается из следственного изолятора. Ему будут принесены извинения.