– Через полчаса, после того, как подшефная от вас ушла, – Начал свое повествование охранник.– На объект напали.

Крон сверился с цветом значка на петлице близнеца и уточнил:

– Леонид, так? Твой брат, надеюсь, продолжает следить за домом Балагановых?

– Да, конечно, шеф.

– Слава Богу. Ну?

Госпожа Балаганова поставила машину у парадного…

– Они ведь живут в особняке?

– Она поехала к подруге, которая живет на Троицкой. – Леонид удрученно покачал мощной шеей. – Мы ведь не наблюдали за ней, у нас было задание следить за домом. Балаганова открыла кодовый замок, тут же ее схватили за горло, вволокли в парадное и прижали к стене. Это сообщили из отделения, куда поступил звонок о происшествии. Что там было дальше, не знаю, но она жива, сейчас в приемном покое Люстдорфской больницы, шок у нее…

Болтик грохнул кулаком рядом с тарелкой так, что бокал чокнулся с рюмкой.

На них стали оборачиваться.

– Я с ума сойду, – разошелся Крон.– Эта женщина обладает каким-то даром попадать в истории! Нет других забот! Теперь надо ехать, говорить с ней. Конечно, она ничего не видела, ни черта не знает!! Я сам попаду в приемное отделение, – неврологическое.

– Успокойтесь, – нежным голосом прервала шефа журналистка. – Я съезжу. В таких случаях мужчина только помешает. Положитесь на меня.

– Ты меня сильно обяжешь, – мрачно ответил Крон.– Иначе эта шизофреничка рискует, что я сам закончу дело нападавшего.

– Ну, шеф, не надо кровожадных заявлений.

– Умоляю, съешь карпаччо. А ты, Леонид, сейчас будешь обедать моим бифштексом. Что-то у меня исчез аппетит.

В больнице было шумно и пахло медикаментами, туалетом и чем-то еще непередаваемо гадким. По коридорам бродили неприкаянные пациенты, – видимо, искали, кто бы взялся за их лечение.

Балаганова полулежала в маленьком кабинете на кушетке, обтянутой искусственной кожей. Над ней ворковали три фигуры в белых халатах.

У женщины было лицо хорошо выпившего человека, – сонное, но пытающееся сохранять выражение напряженного внимания. Шея была затянута лангеткой.

– Хватит, – говорил высокий врач, осматривающий порожнюю ампулу. – Иначе она у нас отключится.

Он повернулся на приветствие.

– Вы с ума сошли, – сказал врач чуть позже.– Пострадавшая не в том состоянии. Ей нужен покой, понимаете. У нее шок, плюс успокоительное…

– Я здесь ненадолго, – раздалось с кушетки. – И вообще, вон отсюда. Она пусть останется.

Медсестер сдуло сквозняком, врач нехотя попятился:

– Заклинаю вас, не перенапрягайте ее. Сейчас за ней приедут, ей, конечно, у нас не место. Так что смотрите, я за вас отвечать не буду.

– Вон, – тяжелым голосом проговорила Балаганова.

Высокий человек в халате сделал грозное лицо и вышел, притворив дверь. Его плечи опустились, словно в ожидании удара.

Журналистка взяла стул, села у кушетки и посмотрела в лицо женщины. Балаганова действительно не была готова к расспросам.

Тем не менее Александра рискнула:

– Что произошло? – участливо спросила она, взяв женщину за руку.

– Он схватил меня за горло, – с трудом прохрипела Балаганова и показала указательным пальцем на лангетку. – Прижал к стене и показал нож. В подъезде было темно, но лезвие я разглядела хорошо. Оно… так отвратительно блестело.

– Он что-то сказал? Что он хотел?

– Он сказал, что им не удалось придушить Алика, но это вопрос времени. Пообещал, что прирежет меня, если Алик не изменит поведение.

– Поведение? – Александра округлила глаза.

– Дда… – прошептала Балаганова. -Ее глаза закрывались, подбородок то и дело падал на грудь.

Александра мысленно прокляла все на свете, но продолжила теребить ее рукав.

– Какой у него был голос?