– Почему ты изменила свое решение, – внутренне напрягшись, подозрительно поинтересовался Орландо, – ты что, ограбила банк и тебе нужно скрыться? – шутливо поддел он.

– Нет. Просто я думаю, что смена обстановки приятно развлечет меня. К тому же, наступает сезон дождей. А мне так бы хотелось быть поближе к солнцу…

– Лаура! – Орландо встал из-за стола и подошел к ней с насмешливой, недоверчивой улыбкой, – Ну скажи, что ты хочешь взамен?

– У меня совсем маленькое условие.

– Ну вот, теперь я узнаю тебя, – рассмеялся Орландо, – Хорошо. И что я должен сделать?

– Я хочу взять с собой Синтию. Понимаешь, если она будет со мной рядом, мне не придется скучать, и я быстрее смогу привыкнуть к чужой обстановке…

– У твоей подруги какие-то проблемы? – настороженно спросил Орландо.

– Она сейчас в очень затруднительном положении. Она беременна, а ее родители очень старомодные, принципиальные люди. Они не допустят, чтобы родился незаконнорожденный. Она нуждается в моей помощи, а я в ее. Орландо, она дорога мне, как сестра, я не могу бросить ее в такой момент.

Лаура с надеждой посмотрела на Орландо.

– Похоже, у меня нет другого выхода, правда? – спросил Орландо, – Хорошо. Когда я смогу познакомиться с легендарной Синтией?

– Орландо! – Лаура восхищенно бросилась Орландо на шею, – Спасибо тебе! – Лаура с непосредственной необычной теплотой уверенно взяла его за руку, – Идем! Она ждет в гостиной.

Орландо был так удивлен невероятным поведением Лауры, что, пребывая в восторженном шоке, позволил ей увести себя.

Синтия сидела на уютном мягком диване и с волнением нервно вертела в руках горячую, обжигающую руки, дымящуюся чашку с ароматным напитком под названием кофе «Рояль». Сейчас решалась ее судьба, и она с тревогой ждала, захочет ли этот странный, таинственный мужчина, муж Лауры, пойти у нее на поводу? Чтобы как-то отвлечь себя от тревоги, сковавшей ее сердце холодными тисками, Синтия гадала, какой он, этот загадочный незнакомец?

Но вот в коридоре послышались быстрые легкие шаги Лауры и уверенный твердый шаг ее мужа. Синтия отчаянно хотела сделать что-нибудь со своими руками, которые дрожали от волнения, но они не слушались и были холодны, как лед, несмотря на горячую чашку в ее руках. Она и сама не понимала, почему ее так колотит в волнении. Она не смогла бы этого объяснить, но с тех пор, как она вошла в этот дом, ее терзало какое-то предчувствие. И она никак не могла с этим справиться, напрасно убеждая себя, что все будет хорошо, что не нужно так бояться, ведь Лаура не даст ее в обиду!

Дверь открылась, и в гостиную влетела счастливая, словно райская птичка, Лаура.

– А вот и мы! Заждалась, наверное?

Синтия лишь нервно улыбнулась подруге и остолбенела от ужаса и растерянности. На пороге стоял Он. Ее возлюбленный. Ее Орсо. Человек, которого она любила всем сердцем, и чьего ребенка носила под сердцем.

– Что такое? – обеспокоено, спросила Лаура.

– Нет, ничего! – Синтия заставила себя улыбнуться самой радушной улыбкой, на которую только была способна. Она сосредоточила все свое внимание на том, чтобы поставить чашку на столик, не разбив, дрожащими руками. Она даже смогла вновь поднять на него свой взгляд и протянуть руку дружеского приветствия.

Орландо не сразу узнал в этой тихой, тусклой, изможденной женщине веселую, шуструю девушку Сали. Ее хорошенькое личико осунулось и заострилось. Под глазами были темные круги. Под несуразным балахоном заметно проглядывалась несоответствующая худенькому лицу полнота. Нескладное бледное существо с ужасом смотрело на него. Вежливая улыбка Орландо стала напряженно суровой, похожей на хищный оскал, в котором проглядывала угроза. В его мозгу кричали вопросы без ответов: «Почему она здесь? Как она нашла Лауру? А может, Лаура нашла ее?» Но Лаура в своем счастье, казалось, не замечает их скованных, застывших, словно маски, улыбок на лицах. И Орландо, немного успокоившись явным незнанием Лауры, вздохнул свободнее, поняв, что Синтия напугана их неожиданной нелепой встречей больше, чем он. И хотя, она всеми силами пыталась скрыть невыносимую боль в глазах, смятение и готовые прорваться рыдания, которые стояли комом в горле, мешая даже дышать. Наконец, она не смогла больше этого выдержать, даже ради Лауры.