Шеф долго смотрел на него, а затем кивнул:

– Хорошо, Эдмунд. Ты был одним из лучших. Если хочешь дожить свой век в покое – я тебе позволю. Но помни, тебя легко найдут, если не сдержишь слово.

Ему позволили уйти. Он покинул город, оставив свою карьеру и старую жизнь позади. Рейли поселился у озера Мичиган с семьёй. Он хотел забыть всё, что знал, и просто жить тихо, вдали от грязи и лжи, которые переполняли его прошлое. Но память, как и внутренний конфликт, не оставляли его в покое.

Эдмунд провёл Кристиана в столовую, небольшую, но уютную комнату с деревянными панелями на стенах и простыми занавесками на окнах. Стол в центре был покрыт льняной скатертью, а над ним висела лампа с матовым абажуром, придавая свету мягкость. По углам стояли старые, потёртые шкафы, где виднелась коллекция керамической посуды. На стене висел одинокий крест – напоминание о том, что Рейли всё ещё искал внутренний покой.

– Садись, Кристиан. Поговорим за едой, – предложил Эдмунд.

Рейли начал раскладывать скромный поздний обед: тёплый мясной пирог, тарелку с хлебом, свежий салат и кувшин с водой. Он двигался спокойно, будто хотел подчеркнуть свою отстранённость от суеты города, от всего, что осталось позади.

– Угощайся. Простая еда, но своё, домашнее, – сказал он, усаживаясь напротив Кристиана.

Кристиан, который уже давно не ел, взял кусок пирога, поблагодарив хозяина, но вскоре перешёл к делу:

– Эдмунд, ты ведь помнишь адрес на окраине, о котором я тебя спрашивал? Он связан с одним старым делом. Тем самым, которое ты забрал у меня, когда ещё был в полиции.

Рейли откинулся на спинку стула, нахмурив лоб.

– Помню, Кристиан. Это было серьёзное дело. Много грязи всплыло, когда я начал копать. В том деле фигурировало не только убийство, но и целая сеть операций. Тогда я впервые услышал про особое подразделение. Они специализировались на внедрении в закрытые преступные организации, будто бы с целью их разрушения изнутри.

– Это те, кто прикрыл твоё расследование? – уточнил Слейтер, отложив вилку.

– Да. Они подключились через своих людей сверху, замели следы и изъяли все материалы. Ты же знаешь, как это бывает: приказ, и ты уже не у дел.

Рейли тяжело вздохнул и продолжил:

– Это спецслужба. Их штаб где-то на востоке страны, возможно, в Нью-Йорке. Но они давно свернули деятельность в Чикаго. Этот адрес – один из их явочных домов, но он уже не актуален. Они ушли после конфликта с местной верхушкой. Тогда всё сильно обострилось: кто-то что-то не поделил с настоящими хозяевами города.

– Рафаэль, – произнёс Кристиан, наблюдая за реакцией собеседника. – Тебе знакомо это имя?

Рейли удивлённо поднял брови, а затем усмехнулся.

– Рафаэль? Он давно списан. Это было ещё тогда, когда я вёл то самое дело. Он стал причиной раздора. Перешёл грань – то ли начал действовать в обход своих начальников, то ли попросту перешёл дорогу местной верхушке. В общем, его сдали свои же, чтобы урегулировать конфликт. И, насколько мне известно, его убили. Местные мафиози или кто-то из политической элиты.

Кристиан прищурился, его взгляд стал жёстче.

– Если так, то они плохо проверили свою работу. Рафаэль очень даже жив. Я говорил с ним лично.

Эдмунд нахмурился, его лицо стало серьёзным.

– Значит, он ведёт свою игру. И, Кристиан, позволь мне тебя предупредить. Если Рафаэль жив и вернулся, он точно не благородный мститель. У него есть свои интересы, и они наверняка корыстные. Он не станет рисковать своей жизнью ради правды или справедливости. Если он проявляет интерес к правящей верхушке Чикаго, значит, его цели хитроумны и опасны.