– Пошли, проверим силу заклинания, – предложила Юлия Лакомо.

– Пошли, – согласился Лакомо.

На тротуаре они подошли к девчушке лет десяти, которая передвигалась на самокате.

– Здравствуй девочка! – на чистейшем норвежском обратился к ней Лакомо.

– Здравствуйте! – удивилась девочка, сама произнесшая это слово польским акцентом.

Лакомо рассмеялся, ему было очень приятно, что он научился говорить на иностранном языке.

– Теперь нам надо приодеться, – сказала Юлия. – Идем в приют для беженцев. От случайного прохожего они узнали, где находится приют, и направились туда. В приюте их встретила темнокожая сотрудница.

– Добрый день, чем я могу вам помочь? – спросила она.

– Мы путешественники, попали в шторм, у нас нет хорошей одежды и документы, помогите нам, пожалуйста! – умоляюще произнесла Юлия на чистом норвежском языке.

– Что ж, я помогу вам, – ответила темнокожая сотрудница приюта. – Мы сможем вам предоставить ночлег, горячую еду и теплую одежду, как раз вчера было новое поступление.

– Ура! Спасибо! – прокричал Лакомо и исполнил нечто подобное сицилийской пляске.

Через пару минут сотрудница вела Лакомо и Юлию по темному коридору в комнату приема старой одежды. Лакомо приглянулся серый теплый плащ, шляпа, черный шарф и зимние ботинки для походов на природу. Юлия выбрала зеленый пуховик, красную вязаную шапочку и зимние сапоги серого цвета.

Приодевшись, Лакомо и Юлия пошли в ночлежку, где сотрудница любезно предоставили им двухярусную койку с видом на окно. В комнате помимо них было еще четверо человек двое арабов и двое африканцев.

– Нам надо выспаться, а завтра сначала раздобыть смартфон, а потом и пути в национальную галерею, – сказала Юлия.

– Хорошо, тем более у меня уже ноги гудят и глаза слипаются, – ответил Лакомо и лег на нижний ярус койки.

Юлия легла на верхний ярус и тоже заснула.

Ночью Буравлева проснулась от чьего-то прикосновения – это один из арабов гладил ее за плечо. Она отмахнулась от него и присела поближе к стене. Араб от неожиданности вздрогнул, чем разбудил Лакомо. Лакомо обнаружил мужские ноги, свисающие с верхнего яруса кровати. Недолго думая, он резко дернул за ноги, да так, что араб кубарем покатился по полу. Он взвыл от боли и испуга. Лаком подбежал к нему и спросил на арабском:

– Что тебе от нее было нужно?

Араб от неожиданности замер и ничего не ответил. Он никак не мог понять как европейского вида человек, пусть и смуглый, так хорошо изъясняется по-арабски. Юлия наблюдавшая за этим процессом заметила на тумбочке возле кровати араба смартфон, старенький конечно, но для дела сгодится, – подумала она.

– Лакомо пойди сюда, – позвала она. – Лакомо присел к ней, и Юлия стала шептать ему на ухо: «Видишь ту дощечку? Когда арабы уснут, укради ее и принеси мне, хорошо»

– Хорошо, – прошептал Лакомо.

Когда в комнате все стихло, и даже арабы улеглись спать, Лакомо подошел к кровати арабов и взял смартфон. Он быстро залез на второй ярус к Буравлевой и сунул «дощечку» ей в ладонь, а сам спустился к себе. Юлия быстро положила смартфон к себе под подушку, предварительно отключив его, и уснула.

На следующее утро араб громко искал свой смартфон, но никак не мог его найти. «Я все углы перерыл, куда же он мог подеваться?» – причитал он.

Юлия и Лаком незаметно прошмыгнули в столовую на завтрак. Сегодня на завтрак в приюте был жареный хлеб, по кусочку бекона, джем и напиток по желание- кофе или чай. Немного подкрепившись, они вышли во внутренний двор приюта к стене.

– Теперь у нас есть смартфон – волшебная дощечка, которая приведет нас к Национальной галерее, показывая Лакомо смартфон, – произнесла Юлия. В эту минуту ее взгляд уперся в телевизор, установленный в холле столовой. На нем диктор норвежского телевидения рассказывала о двух сбежавших от береговой охраны русских, выловленных в бухте Осло. Затем корреспондент взяла интервью у Эдмунда – долговязого норвежского спасателя, который и упустил Юлю и Лакомо.