– Смотри, какой он классный! – не унималась Рема, – это Эрик Котик!

…Самый страшный. При взгляде на него у меня кишки набиваются льдом. Среднего роста, худой, в серой кожаной куртке и с каштановыми волосами до плеч. Ничего особенного, я не могу понять – почему испытываю животный страх в его присутствии? Как от жестокого и опасного зверя. Он был самым маленьким, но стоял в центре как главный и искривлял своим видом всё пространство вокруг, будто чёрная дыра: даже парень Ремы, когда чуть приближался к нему, тут же ссутуливался и чах.

– А почему он Котик?

– Сплетни всякие – одна хуже другой!

– Кто-то говорит, что ест кошек своих врагов заживо. – Лид смотрела на него пристально, с еле заметной, но жадной улыбкой.

– Господи! Скорее бы они свалили!

– О! Они идут к нам! – Рема развернулась ко мне. – У меня макияж не в говно?

Зачем они приближаются к нам? У меня всё плывёт перед глазами. И голова от страха кружится. Шок, точно нас захватили террористы. Как если бы к нам подкрадывались волки, а все стояли бы так же безучастно. Хуже того, все любят этих волков!

Местные ребята показывают им свои машины, неудачно шутят и осторожно улыбаются извиняющимися улыбками. Те трое стоят надменно и совсем не слушают. Раз все так боятся шакалов – зачем впускают в свою жизнь? Объясните мне, как устроены люди!

Котик медленно развернулся ко мне лицом и смотрел не моргая.

Чёрт! До меня вдруг дошло, что я уже минуту сверлю его свирепым взглядом, полным ненависти! Зачем я привлекла его внимание? Теперь придётся драться с росомахой…

– Это наши девчонки, – стараясь делать беззаботный вид, сказал тот, что спрашивал меня о датчиках. Тот, кто сам трусит, ещё и пытается нас защитить. Уважаю.

…А он посмотрел на меня с интересом. Совсем не в моём вкусе. И без того странно, близко посаженные глаза косили один на другой. Они были почти прозрачные, с острыми чёрными зрачками, точно паучьими хелицерами с капающим ядом – от их взгляда становилось по-настоящему больно и дурно. Это самые настоящие клыки в глазницах – они впивались и косились, резав душу изнутри… Покатые плечи. Длинная шея. Я люблю нос горбинкой – а у него он вообще непонятной формы, вздёрнутый, с крупными хищными ноздрями. Я люблю очень высоких и даже упитанных – а этот всего на полголовы выше меня, да ещё и щуплый. Он был похож, скорее, на лиса с этими хитрыми глазами. А в своей кожаной серой куртке – и вовсе на крысу! Невероятно тонкие, сливающиеся один с другим волосы напоминали пасту, смазанную в каре. Огромный круглый лоб, как на картине средневекового художника. Нельзя было уловить: аристократичной породы его кровь или просто чудовищной.

Мне стало жутко от одного лишь факта существования этого страшного Эрика. И ещё более жутко оттого, что он вряд ли когда-нибудь снизойдёт до меня и заговорит на равных… Почему? На кой чёрт мне его признание?!

– Да ты что? – он отвечал одному из парней, но смотрел с прищуром прямо на меня.

Даже Рема сглотнула. Лид вообще ушла в тень позади нас с такой гримасой, будто её ошпарили пощёчиной.

А мне страшно, что он смотрит на меня даже не как на добычу – как на врага. Которого не нужно есть – только уничтожить. И, что ещё хуже, – унизить…

Если меня унизит при всех такой, как он, – да я сама вскроюсь после этого! Можно предвидеть, что он сделает это самым гнусным образом, выставив меня мешком с гнилыми потрохами. А я с таким жить не намерена! Руки и горло начинают дрожать. Это значит, что я загнана в угол, я на краю. И я готова драться! Терять, кроме достоинства, нечего. А это самое важное в жизни!