– А теперь говори, зачем ты дала показания против меня!?

– Не парься, я почти изменила мнение о тебе, и уже начинаю думать, что ты не способен на такое, – доброжелательно улыбнувшись, заверила девушка.

– Ах ты ещё думаешь! А не я ль тебе говорил, что за твой так называемый выполненный общественный долг ты заслуживаешь той же участи, что и твоя подруга? Даже больше: за твои показания против меня тебя не только надо было бы пустить по кругу и изнасиловать во все дырки, но грохнуть не мешало бы! – гнусно рассмеялся ирод ей прямо в лицо. И, повалив на землю стал срывать с неё одежду.

– Ой! – вскрикнула она. – Только не бей, прошу тебя, у меня больное сердце.

А он, уже никак не воспринимая её мольбу о пощаде, наносил удар за ударом по всем частям гибкого, полного трепета молодого тела.

– Ты трус и выбираешь только слабую жертву! – извиваясь под насильником и вздрагивая от испуга, выла от беспомощности хрупкая девчонка. Долго издевался, наслаждался садист-зверь в человеческом обличье над загнанной в угол юной женщиной. И всё это время раздавался в ночи душераздирающий женский крик, поднимая с постелей жильцов близлежащих домов: – Спа-си-те, по-мо-ги-те!

– Ну, когда ж ты, наконец, угомонишься?! – в бешенстве взревел изверг, врезав в очередной раз со всего размаху по лицу. А затем обхватил её голову и, опустив одну руку на подбородок, резким движением вбок с жутким хрустом позвонков свернул шею. – Ну вот, теперь точно молчать будешь. – И, замотав голову её же курткой, поволок к находящемуся вблизи мусорному контейнеру, доковыляв до которого, взвалил на плечо и бросил туда обнажённое тело девушки, завалив ветками.

Всю ночь не спала мать, всё ждала дочь. Но впервые ночевать домой Екатерина так и не пришла. Задремала Галина лишь под утро. И снится ей сон, как какое-то неведомое жуткое существо надвигается на неё и, приблизившись к уху, как ухнет: «У-ух!» Да так протяжно и зловеще, что женщина, вздрогнув, проснулась. Свесив с кровати ноги, она долго сидела, уставившись в одну точку. Когда-то раньше она слышала, что монстр снится к большой беде. От этой мысли страх окончательно сковал её. И вдруг в этой зловещей опоясывающей тишине прозвенел дверной звонок. Она резко вскочила и в чём была кинулась к двери.

– Доченька, Катенька, – шептала она. Но, открыв дверь, вместо дочери увидела участкового милиционера.

– Здравствуйте! – И, как-то виновато посмотрев на женщину, добавил: – Вам надо бы со мной пройти на опознание, тут совсем недалеко, я вас на лестничной площадке подожду.

И, опустив голову, поспешно вышел.

Девять месяцев шло расследование этого страшного преступления. Суд признал виновным садиста и назначил наказание в виде лишения свободы на долгие годы в исправительной колонии строгого режима, откуда он вряд ли когда-нибудь выйдет.

Марьяна была очень красивой девчонкой. Очаровательная улыбка на её прекрасном лице в сочетании с мелодичным голосом манили и увлекали за собой. А какие у неё были выразительные глаза! Цвета весенней травы, обрамлённые длинными смоляными ресницами и выразительно подчёркнутые густым изгибом бровей. Стройная, будто тростиночка, она не просто ходила, а легко порхала над землёй. Мальчишки, заворожённые её дивной красой, ходили за ней табунами.

Шёл 1992 год. Советский Союз уже распался на независимые государства, и отец-офицер, не пережив увольнения из вооружённых сил и не найдя себя на гражданке, вскоре скоропостижно скончался. И остались они вдвоём с матерью Анной теперь уже за границей – в небольшом городке, расположенном на западном берегу озера Балхаш.