Ахель решил действовать. Всё-таки он был совсем не глуп.
Глава 4. Разговор в туманном шатре
«Что же делать? – крутился в голове у Ахеля насущный вопрос. – Нужно действовать, вот только как? Что я скажу в городе? Меня на смех поднимут. Может, торговцы знают хоть что-то, что неизвестно мне? Они же всё покупают, находятся в курсе всех дел. Пусть их и не любят, с ними беседуют, чтобы не ссориться. С такими людьми нельзя не дружить. Иначе – прощай, светлая жизнь в селении, и здравствуй, унылая жизнь у кромки леса!»
Сначала Ахель хотел снять череп с шеи и положить в карман, но потом подумал, что лучше его оставить. Всё-таки торговцы, хотя и притворяются интеллигентами, те ещё жулики! Они могут украсть столь необычную вещь, а стянуть её с шеи не так-то просто. Да, тут кто угодно может обворовать: не люди – одни сплошные волки! Одни ругаются, другие воруют, третьи – гордятся собой, хотя достойны только жалости.
«Да и сам я тоже хорош!» – с горечью думал Ахель, идя по направлению к рынку. Из-за тумана ничего не было видно, но ноги сами вели к рынку, ведь этот путь был известен и отработан до автоматизма. Туман давал скупые подсказки: вот знакомое дерево с большой опиленной веткой, вот дорога, ведущая по чернозёму, вот забытая всеми клумба… Ахель понимал, что скоро прибудет к торговцам и там начнётся разговор. Такие разговоры всегда требуют выдержки, ведь купцы здесь подозревают всех и вся. Даже если не говорить с ними о торговле, они уверены, что все хотят только что-то купить у них или продать им.
«А я ещё сам себе яму копаю! – вздыхал Ахель. – Сущности начали действовать. Туман и слизь – ведь это их работа, я уверен! Да, Наблюдатель не врал. Теперь хорошо бы исследовать это. Опросить побольше купцов, местных жителей, поговорить со старостой, наконец. Говорить надо со всеми, собирая информацию по крупицам. Даже с Гарпом, ведь, по иронии судьбы, именно он может оказаться богатым источником информации. Пока, впрочем, он был только богатым источником колкостей и оскорблений. Но я теперь не могу этого сделать – все меня презирают и только и ждут, когда я уеду. А если не уеду – окажусь посмешищем. Да, никто не скажет мне теперь ничего, даже если знает. Мне будут врать, а потом смеяться за моей спиной, рассказывая друг другу о моей доверчивости. Мои поиски правды превратятся в местный анекдот. Они начнут говорить: вот чудак Ахель идёт! Посмотрите на него, плюньте ему в лицо, киньте комком грязи, вытрите об него ноги!»
Эти мысли совсем довели Ахеля до истерики, но он и не думал останавливаться.
«А кто в этом виноват? Неужто эти грубияны? Нет, нет: не на кого мне валить вину. Я сам же и виноват. Решил перед отъездом поиграть в напыщенного критика! Мой характер подложил мне знатную свинью, нечего сказать. Ох, куда же моё здравомыслие порой девается?! И почему, когда оно уходит, я, человек вроде бы умный, продолжаю думать, что оно по-прежнему со мной. А здравомыслие уходит, что называется, пить чаёк. Говорит: давай-ка без меня. А не могу я без тебя, не могу. Понимаешь, здравомыслие, не могу!»
– Не могу, и всё, – незаметно для себя Ахель стал говорить вслух. – Ты моя вторая половинка на всю жизнь, понимаешь? Люблю тебя, просто сил нет. Так куда же ты?!
– Я стою на месте, – услышал он голос из тумана. – Кому ты там в любви признаёшься? Уж не Линве, той оборванке?
Этот голос вернул Ахеля к осознанию реальности. Философское настроение улетучилось. В тумане он никого не видел, но, присмотревшись, различил смутный силуэт. Приблизившись, Ахель понял, что это купец. Видимо, до рынка он уже дошёл. Скоро череп на цепочке сможет показать себя людям.