Уходя от тебя, я оставил за тобой право и возможность позвать меня на помощь в трудные минуты жизни. Мы ведь остались с тобой добрыми друзьями. Думаю, что духовный контакт у нас возможен. Будет желание – пиши мне. Я по возможность буду тебе отвечать. Теряться больше не буду. Тебе от этого хуже не будет?

До свидания, 5.

– Прочитав это письмо, Женя, мне хочется задать тебе несколько вопросов. Во-первых, почему ты так снисходительно и даже трогательно отнесся к ее письму? Ведь она не принесла тебе счастья в жизни! Ты даже как будто раскаиваешься перед нею за разрыв ваших отношений, хотя, как я понимаю, твоей вины в этом не было. У тебя, часом, не проснулась тогда прежняя любовь к ней? – спросила Саша, заглядывая мне в глаза. – Во-вторых, зачем ты решил продолжить с нею связь путем переписки? То, что она этого желала, мне понятно, а вот зачем тебе это надо было? Не понимаю.

– Ты, Саша, задала мне очень непростые вопросы, но я постараюсь ответить на них искренно и внятно. Начну с того, что никакого чувства к ней у меня уже давно нет. Года три после развода я действительно мучился. Но потом, к счастью, все бесследно ушло и забылось.

О моей реакции на ее письмо. Дело тут вот в чем. Я тоже в жизни допустил одну непростительную ошибку, касающуюся женщины, и эта ошибка всю жизнь мучает меня. Поэтому тоже очень хотел и до сих пор хочу встретиться с нею и искренно попросить у нее прощения. Своей ошибкой я не только незаслуженно обидел ее, но и наказал себя. Так что душевное состояние моей бывшей жены мне вполне понятно. Именно по этой причине я захотел поддерживать с нею связь. Нам обоим это было полезно.

Есть ли моя вина перед нею? Да, есть, но не столь большая, как ее передо мной. Во всяком случае, моя вина поправимая, а ее – нет. Вот почему она и страдает больше, чем я, – сказал я вполне искренно. – Но хочу подчеркнуть, что эти связи совершенно не влияли и не влияют на мои семейные дела. Я понятно ответил на все твои вопросы?

– Да, понятно, – сказала Саша и стала читать следующее письмо Инны.

Я счастлива, что мы снова вместе. Не пугайся этого. Я приму все возможные меры предосторожности, чтобы не причинить тебе неприятности. А сама я даже не знаю, будет ли мне от этого хуже, как ты спрашиваешь. Не думала еще об этом. Мне всегда везло на друзей, и из-за этого не выработался иммунитет самозащиты. Иногда это мешает в жизни. Пишешь о моем запоздалом признании:

Так?

Но раньше-то ты не захотел услышать его, когда, возможно, было еще не так уж поздно, как теперь. Не спеши обижаться. Это не упрек. Это размышление.

Я счастлива, что наконец обрела возможность поделиться с тобой тем, что принадлежало нам двоим и что я долгие годы носила одна. Я решилась на это потому, что порой охватывает страх, что это все может так и умереть со мной, не найдя дороги к тебе.

Когда-то в молодости, возможно, при тебе я легкомысленно заявила, что после 40 лет жить неинтересно, что лучше жить до 40, но быть красивой и молодой. Так вот условия в общем-то сбываются. (Во всяком случае, не от скромности помру, да?) Боюсь, что и все остальное сбудется, а времени осталось мало. Фатализм какой-то, да?

Рада, что твоя жизнь теперь налажена, настроена, спокойна. Ты стремился к этому. А у меня не только остался романтический настрой тех лет, но еще удвоился, утроился, достиг таких размеров, что я не в силах справиться с этим сама (муж – реалист, прозаик, деловой). С точки зрения обывателя я должна быть счастлива. Многие хотели бы быть на моем месте.