– Ты будешь молчать. Поняла меня.
Я не отвечаю. Только смотрю ему в глаза. Надеюсь, что нагло. Прямо в его большие, полные ненависти глаза. Один из которых окружал огромный пухлый синяк. На пол-лица. Макс, кто тебя так отмутузил? Скажи, чтоб я могла отправить ему цветы.
По-моему, мое спокойствие его доканало. Он хватает меня за плечи и принимается встряхивать на каждом слове:
– Ты. Будешь. Молчать. Поняла? Поняла?!
Точно стеклянный шар с искусственным снегом и кремлевскими башенками внутри.
Зрители ахнули.
Между нами встает Ванька и отцепляет его. Я, пошатнувшись, хватаюсь за стену.
– Оставь ее. Она поняла. Пойдем.
Ванька разворачивает его и слегка толкает вперед. Макс уходит, ни разу не оглянувшись. Ванька, как бы извиняясь, сжимает мою руку чуть выше локтя и уходит следом. Мне хочется растечься большой соленой лужей тут же, на обшарпанном линолеуме. Все, что остается в памяти, – прямой, полный сочувствия синий взгляд Ваньки.
Глава 3
Едва Ванька отводит Макса от меня на пять метров, как тут же подлетают девчонки с Марькой во главе. Марька смотрит на меня круглыми глазами, отчего становится похожа на сову из старого мультика про Винни-Пуха.
– Насть, че это он, а? Че это с ним… Че это вы…
Расчокалась, как баба деревенская, бесит, ей-богу. Вырываю руку из ее липких пальцев резко и даже грубовато. Ну и ладно. А то возомнила уже себя моей подружкой.
– Девушка его умерла, че! – намеренно громко отвечаю я, чтоб слышали все любопытные уши вокруг. – Не в себе парень, что непонятного? Неизвестно еще, как бы вы себя вели на его месте!
Быстро ретируюсь, уходя от новой атаки вопросами. Сбегаю по лестницам все ниже – на первый этаж. Никто не идет за мной, и я немного замедляю темп. В фойе смешиваюсь с толпой – видимо, не нас одних отпустили пораньше с пары. Прячусь в людях от людей, но многие все равно узнают меня – Аринка самая популярная девушка в институте. Была самой популярной. Теперь на какое-то время ее место, похоже, займу я. Правда, не по причине неземной красоты и бешеной харизмы. Но тайны почему-то притягивают людей, а я ими буквально напичкана.
Стараясь не сталкиваться ни с кем взглядом, пробираюсь к гардеробу и обмениваю номерок на свою парку. Надеваю ее, и сразу становится лучше – я будто в доспехах. Для верности натянув капюшон как можно плотнее, выхожу из института с твердым намерением отправиться домой, лечь на свой диван, не снимая куртки, и пролежать так часов сто.
В кармане верещит мобильник.
Дашка.
Я некоторое время медлю, справляясь с желанием выключить звук и сделать вид, что я ничего не слышала. Но понимаю, что рано или поздно мне придется перезвонить и, так или иначе, иметь с ними дело. С ними – это с Аринкиной семьей.
Принимаю вызов.
– Насть? Слушай, есть разговор, приезжай срочно.
Ни «как ты», ни «что делаешь», ни «не могла бы ты, пожалуйста». Что ж, ее можно понять. Сейчас не время для вежливых расшаркиваний.
– Что-то случилось? – брякаю я и тут же зажмуриваюсь от тупости собственного вопроса. Случилось, блин. Аринка умерла. – То есть я имею в виду…
– Да мы тут пытаемся разобраться, что произошло, и без тебя никак.
Кто, блин, эти «мы»? Команда знатоков?
– Ясно. Конечно. Я понимаю. Сейчас приеду.
Нужно же быть в курсе, как протекает их расследование. Да и к тому же где мне еще находиться, как не у Аринки дома? Я должна быть с ее родными, поддерживать их и черпать силу в их участии. От этой мысли мне становится тошно.
Но я вспоминаю, что мне так или иначе нужно туда попасть.
От института до Аринкиного дома – две с половиной остановки. По скучной зимней аллее, через маленькую площадь, где горит Вечный огонь перед памятником Неизвестному Солдату, за полосу проспекта и вглубь дворов. Местные называют этот район Свечкой, Аринка тоже жила на Свечке. И Кричащая Башня, упав с которой она перестала жить, стоит на Свечке. Это не самый хороший район города.