На втором этапе развития советской историографии изучаемой темы, который охватывает 1930-е – первую половину 1950-х гг., происходила унификация оценок как в отношении Гражданской войны в целом, так и в отношении взаимоотношений государства и крестьянства. Следование установкам канонического Краткого курса «Истории ВКП (б)», изданного в 1938 г., предопределило в дальнейшем изначальную предопределенность стандарта для работы исследователей34: крестьянские восстания в Сибири, на Украине, в Тамбовской губернии (антоновщина) квалифицировались как кулацкие мятежи, организованные белогвардейцами и эсерами35. Тема народного сопротивления политике власти после революции 1917 г., в том числе протестных явлений в крестьянской среде, оказалась закрытой.

Крестьянство рассматривалось как объект политики партии в деревне. Именно в 1930-е гг. в литературе прочно установилось обозначение крестьянских выступлений как «кулацких восстаний». Их возникновение связывалось с деятельностью контрреволюционных организаций, партий эсеров и меньшевиков, империалистических разведок и деятелей церкви. Крестьянские восстания на территории, контролировавшейся Советской властью, назывались кулацкими, а на территории «белых» – собственно крестьянскими восстаниями и партизанским движением. Многие работы этого периода были идеологизированы, исследовательские подходы страдали односторонностью и тенденциозностью. Изучение проблем диктовались политическими установками, исходившими от высших партийных и государственных структур. Сама Гражданская война представлялась тогда как средство для создания морального престижа достижений большевиков и советского строя, искоренения буржуазной идеологии в сознании людей, создания легенды в глазах будущих потомков и мирового общественного мнения. Для достижения этой цели допускались грубые искажения и откровенная фальсификация фактов.

В западной историографии в указанный период единственный обобщающий труд был представлен двухтомником британского журналиста и историка Уильяма Генри Чемберлина «Русская революция» (второй том посвящен послеоктябрьскому периоду)36.

В конце 1940-х – начале 1950-х гг. советские историки обратились к изучению феномена крестьянских войн в истории России. Установившаяся классификация трех крестьянских войн (начала XVII в., 1670—1671 гг. и 1773—1775 гг.) основывалась на «марксистско-ленинской характеристике крестьянских войн феодально-крепостнической эпохи». Считалось важным изучение социальных причин крестьянских войн. Отрицалась ассоциация крестьянской войны с бунтом. Главным вопросом крестьянского движения определялась борьба крестьян за землю. Классовая борьба в условиях феодализма рассматривалась как движущая сила крестьянских восстаний, в которых выражался стихийный протест крестьянства, в т.ч. против политики государства, а также в многочисленных местных, неорганизованных, стихийных выступлениях и волнениях крестьян. Отмечалось разнообразие форм и методов крестьянской борьбы, включая вооруженное сопротивление. Признавалась прогрессивность крестьянского движения, его большое историческое значение, в то же время подчеркивалась слабость движения, выраженная в раздробленности и локальности37.

Третий этап советской историографии охватывает вторую половину 1950-х – середину 1980-х гг. Результатом «оттепели» в истории советского общества, начавшейся во второй половине 1950-х гг., стало то, что историки получили возможность разрабатывать многие проблемы, не получавшие освещения в предшествующие десятилетия. Заметный след в дискуссионной проблематике оставило обсуждение в журнале «Вопросы истории» в 1958—1961 гг. проблемы крестьянской войны в истории России. В этой дискуссии главным был вопрос о понятии «крестьянская война» как наиболее острой формы классового противоборства в период феодализма. Рассматривались также движущие силы (крестьянство, казачество, национальные меньшинства России), характер войн, их направленность, исторические результаты, воздействие на ход исторического процесса, в том числе на эволюцию феодализма. Речь шла и об аналогиях между движениями И. Болотникова, С. Разина, Е. Пугачева, Д. Булавина и крестьянскими войнами на Западе, в первую очередь, с крестьянской войной в Германии первой четверти XVI в., которой посвятил свою работу Ф. Энгельс. Проблема крестьянских войн решалась в контексте формационного развития страны, их влияния на эволюцию феодализма, воплощения в них новых буржуазных отношений. Такой подход значительно сужал представление о масштабном явлении в истории России, не позволял выявить всю сложность, противоречивость крестьянских выступлений