– Ты должен уже для семьи деньги зарабатывать, а не жрать чужие харчи.

– Как я буду с людей за помощь деньги брать? Не по-людски это как-то. У нас так не принято. Да и с каких это пор харчи стали «чужие»? Я, тетя Наташа, побольше вас работаю.

– Ты мне еще порассуждай, выродок, – по-змеиному шипела в ответ. – Все вечером отцу расскажу! Немедленно иди и без денег не возвращайся!

– А не пошли бы вы тетя Наташа туда, куда привыкли ходить, – отозвался я, уходя к себе в комнату.

– Схожу, не волнуйся! Вот только отец придет с работы, как сразу же схожу! А тебе, ошибка аборта, это так просто с рук не сойдет! Лучше бы ты на ковре засох!

Так как я вежливо послал её с таким бесчестным способом пополнения семейного бюджета, то отправилась сама требовать деньги с вдовы электрика, беженки из Армении, Анны Семеновны. И та, как человек весьма интеллигентный дала денег этой беспутной женщине. После этого мне с тимурничеством пришлось завязать, чтобы не позориться перед честными жителями деревни. Вот так хитро и незаметно отвращала нас от добрых и бескорыстных дел сия змея подколодная, пытаясь развратить юные души жаждой наживы.

Хотя, каюсь, что была у нас с Пашкой такая относительно невинная забава, начавшаяся еще при матери. Хорошие дрова на приготовления корма свиньям мать брать запрещала, опасаясь, что можем замерзнуть зимой.

– Вон, ходите, хворост собирайте, – наставляла она. – Я в детстве собирала хворост и стала человеком, а вы все волчатами растете. Экономить надо, а то из-за вашей лени замерзнем зимой.

– Как же ты замерзнешь при полном дровяннике дров, – попытался вразумить я. – И бункер углем под завязку забит.

– Не пререкайся, скотина! Идите и собирайте, Пашка вон без дела какой квелый стал. Если не принесете хвороста то есть не получите, так и знайте! Взяли моду с матерью гордыбачить. Раньше такого не было! Сталина на вас нет! Я вот с детства собирала хворост и стала человеком! А как батя ваш не собирал хвороста, так и остался пень пнем! Еще и облысел весь, коростовик никчемный!

Найти подходящий хворост возле дома было трудно. В тянущейся по деревне лесопосадке он был собран рачительными таджиками. Далеко в лес мать не отпускала:

– Вы там заблудитесь и вас волки съедят, а нам с батей потом хоронить! Никакого леса! Не дай Бог узнаю, растопчу как чумных мышей!

Но выход был найден. Как не дико это звучит на взгляд нынешнего среднестатистического горожанина, мы воровали заборы. По ночам ходили по деревне и снимали заборы целыми пролетами. Они тогда почти у всех были из штакетника сделаны. Асбестовые столбы с прямоугольными отверстиями, в которые продеты длинные прожилины. На прожилины, с зазором, равным ширине штакетины, набит штакетник. Про сетку-рабицу и уж тем более про бетонные заборы тогда еще и слыхом не слыхивали. Тихонько снимаешь пролет и незаметно несешь домой. Очень удобный для переноски вдвоем формат получался. Дома экспроприированный забор использовался как топливо для приготовления еды свиньям.

Сначала мы так реквизировали забор вокруг конторы, который и до этого был полуразобран из-за частых драк в клубе. Потом вокруг почты. Затем не избежал нашего внимания и новый детский сад. А когда разобрали забор и там, то стали потихоньку разбирать заборы у нежилых домов. Правда, иногда, шутки ради, выкапывали ночью антенные столбы. Сами антенны оставляли хозяевам, а столб уносился на дрова. Но особо антенными столбами мы не увлекались – больно хлопотное это дело. Хотя, по правде говоря, у Сереги по кличке Корявый, памятуя, как он гонялся за нами с топором и то, как старый греховодник прелюбодействовал с его женой