– А то ж! – вторила работница паспортного стола на заслуженном отдыхе. – Тут все ясно: опеку надо вызывать – и точка! Пусть разбираются!

 – Мужика вон со свету сжила – теперь и дети, как сорняки!

 – Да какие сорняки, поди, уже наркоманский притон развели!

 – Да что вы с ней цацкаетесь, Нелли Марковна? – Раиса Федоровна, божий одуванчик с седьмого этажа, сама по себе производила впечатление милейшей старушенции, но в компании пенсионных мстителей обретала неслыханную мощь и храбрость. – В полицию звоните! Звоните-звоните!

 – А и позвоню! – Нелли Марковна вытащила из кармана халата телефон с таким видом, что еще бы цокнуть ковбойскими сапогами, да поправить широкополую шляпу, как из салуна пришла бы подмога.

 – Ну что вы, Нелли Марковна, – соседняя дверь приоткрылась, потеснив старшую по подъезду. – Мальчики просто музыку слушают. Дети, что с них взять!

Веня с добродушной улыбкой вынырнул на лестничную клетку и заботливо погладил суровую даму по плечу. Наверное, именно для таких случаев его взяли в штат полиции.

 – А я все равно участковому доложу!

 – А вы считайте, я за него, – Веня хлопнул голубыми глазами. – Сейчас со всем разберемся, да, Ань? И уж Аня своего оболтуса отругает, не сомневайтесь…

 – Уж насчет Ани я не сомневаюсь, – Нелли Марковна мысленно перезарядилась и выстрелила презрением в виновницу торжества.

Анна расправила плечи, напомнив себе, что оскорблять старших неэтично, и, сделав безразличное лицо, протиснулась к своей двери.

 – Ань, ты, если чего надо будет, заглядывай. У Наташки и пирог ябло… – Веня с надеждой потянулся за соседкой, но Анна торопливо закрылась изнутри. И говорить сейчас ни с кем не хотелось, и страшно было, что кто-то учует запах спиртного. Без того всю дорогу боялась напороться на дпсника.

 – А ты помогай ей, помогай, – толстая металлическая дверь не могла сдержать напора старческого возмущения. – Она вон чихать на тебя хотела. Ишь, ходит, носом вертит…

Анна скинула туфли и с порога направилась в комнату сына. Басы, как и ожидалось, доносились именно оттуда. Музыка была настолько громкой, что даже стук в двери и появление матери не отвлекли юного рэпера от творчества.

Сава стоял с микрофоном перед караоке, размахивал руками, пока Вася снимал его на телефон, и орал нечто загадочное:

 – Я знаю, где дно, я видел живую боль, я скажу тебе одно: ты меня не игнорь…

Вася увидел Анну первым, судорожно спрятал телефон и пнул Саву. Лишь тогда восходящая звезда хип-хопа обернулась.

 – Музыку выключи. Сейчас же, – тон Анны не располагал к дискуссиям, но свидетель живой боли решил вот так сразу не сдаваться.

 – Ну еще один трек… – заныл он.

 Анна терпеливо вздохнула, прошла в комнату и выдернула караоке из розетки.

 – Вот сейчас полиция приедет, – тихо сказала она Саве, радуясь, что больше не надо перекрикивать шум. – И покажет тебе дно. Горький, тоже мне. А тебя, – Анна повернулась к Васе, – уже мама заждалась.

К счастью, Васька никогда не приходилось просить дважды: Наташкина муштра принесла плоды. Он прошмыгнул в коридор еще до того, как Анна успела договорить. Хлопнула входная дверь, и в квартире, наконец, воцарилась блаженное беззвучие.

 Анна побрела на кухню. Задержалась на секунду у Машиной двери. Хорошо бы сейчас прочесть лекцию о поведении в школе, но… Вот что сказать ребенку? Не устраивай бойцовский клуб, как твой папа – игорный?.. Смешно. Сама час назад вела переговоры с бандитами, а теперь расскажет дочери, что плохо бить хулиганов. А плохо ли? Может, если бы Федю разок-другой отметелили в детстве, сейчас он бы работал в офисе, как приличный человек? И не пытался разжиться на вдове друга?