Владимир задул светильник в шатре и, откинув занавесь, вышел наружу. Под Киевом уже светало. На холме смутно угадывались очертания крепостной стены. На башнях защитники города жгли смоляные факелы, боясь ночной вылазки осаждавших. Слышно было, как вдалеке перекликались колотушками стражники.

Владимир закутался от ночной прохлады в плащ и направился к кострам и палаткам своего войска.

Повсюду, прямо на земле, едва прикрывшись плащами, спали воины. Только дозорные ходили по передовой, зевая и изредка перекликаясь друг с другом.

Возле одного из костров лениво дрались охмелевшие варяги, ругая друг друга на своем языке.

Возле другого костра сидели русские воины. Они запекали рыбу на углях и вели между собой разговор.

Владимир остановился неподалеку, под деревом, прислушался.

– Славное было время, – говорил один старый воин, переворачивая рыбу,– когда со Святославом на хазар ходили, а потом косогов и болгар били! Не то, что сейчас: на своих же идем…

– Может, образумятся еще князья, помирятся,– вздыхал другой.– У меня ведь в рядах Ярополковых сын служит… Как с ним сойдусь на поле?..

– Не помирятся… Между ними кровь Олега, не простит брата Владимир…

– Так ведь говорят, Олег сам погиб. Упал с моста в Овруче, когда спасался от Ярополка. Там его и задавили…

– Все одно: Ярополк виноват…

– Виноват Лют, сын Свенельдов. Что его потянуло в леса Олеговы на охоту?

– Говорят, Святослав, подарил землю Древлянскую Свенельду за подвиги его, а потом Олега на нее посадил. Отсюда и распря: не может быть у земли два хозяина…

– Верно. У земли должен быть один хозяин…

Поблизости послышалось громкое хлопанье крыльев.

Владимир резко оглянулся, увидел сидящего неподалеку на высоком пне древнего ворона, который внимательно смотрел на него.

Взгляды человека и птицы встретились.

Владимир невольно поежился и пошел дальше, туда, где возле большого костра собралось в круг множество воинов. Они слушали старого певца, игравшего на гуслях и певшего былину о подвигах Святославовых.

Владимир остановился позади всех и тоже стал слушать.

Через всполохи огня видел он лицо старика-былинника.

В языках пламени привиделся отец его Святослав – окровавленный, с мечом в руках, который рубил направо и налево. Рядом с ним, плечом к плечу, бились его воины.

Греки и русские падали замертво под ударами мечей друг друга.

Вот воевода Свенельд, оказавшись рядом со Святославом, прокричал:

– Нужно отходить, князь!.. Иначе все сгинем!..

– Не покажем спины врагам! – отбиваясь от наседавших греков, крикнул русский князь.– Лучше умереть, чем осрамиться! Мертвые сраму не имут!..

Широко разинув рот в крике, Святослав поднял меч и ринулся вперед, увлекая за собой русичей. Греки дрогнули и побежали.

Но в это время из-за двух холмов – справа и слева появились греческие всадники. Блестя на солнце своими кольчугами, они стремительно ринулись на русских, размахивая копьями.

Святослав остановился, огляделся, снова поднял меч и закричал:

– Назад!.. Всем в город!..

Владимир отвел взгляд от огня, потому что заметил, что гусляр перестал петь. Воины стояли и молча смотрели на князя.

Владимир подошел к костру, положил руку на плечо гусляра и попросил:

– Не молчи, старец, пой! – он сел первым, протянул руки к костру, чтобы согреть их.

Песня звучала дальше.

Весла лодки глубоко погружались в воду Дуная. Лодка легко скользила к берегу, на котором виднелся императорский шатер. Святослав греб наравне с другими воинами и по одежде мало чем отличался от других. Рядом с ним сидел воевода Свенельд.

– Если не сотворим мира с царем, узнает царь, что мало нас, и обступит город… А Русская земля далеко, и печенеги – предатели: нет на них надежды… Где возьмем людей и коней, чтобы противостать грекам?..– налегал на весло Святослав.