Карлин понимал, что с этим делом что-то не так. Он заметил, что детектив был не в себе еще на месте преступления, но лезть с расспросами не стал. Время для разговоров еще придет. Сейчас им предстояла самая неприятная и одновременно волнующая часть расследования – запуск в производство.

– Ну так что там с именем? – спросил Карлин вместо приветствия.

Аксель бросил на него равнодушный, слегка расфокусированный взгляд. Он опять смотрел внутрь себя, ища ответы там. Хотя вернее будет сказать – формулируя вопросы. Чтобы найти ответ, надо задать правильный вопрос, по-другому это не работает.

– Доктор Анна Перо. – Детектив Грин ткнул маркером в соответствующую надпись. Голос его слегка дрогнул.

А потом Аксель повесил справа от пары фотографий с места преступления портрет ослепительно красивой зрелой блондинки. Карлин подался вперед, чтобы ее рассмотреть. Поразительные яркие голубые глаза, светлые, как пшеничные колосья, волосы, сияющие и ухоженные, крупными волнами спускаются по бокам точеного лица. Она явно следила за собой. На вид ей можно было дать не больше тридцати пяти. Тщательно выверенный макияж, мраморная кожа. Фотохудожник схватил ее в состоянии задумчивости. На аккуратных губах полуулыбка, в глазах искорки, как будто она сейчас рассмеется. Очень красивая женщина.

– Откуда этот портрет?

– Журналисты, – ответил после паузы Грин. Он тоже рассматривал фотографию. – Лорел позавчера брала у нее интервью, можешь себе представить?

– Совпадение в духе голливудских мелодрам.

Аксель тонко улыбнулся, повернувшись к другу.

– Я не удивлен. Эта чертовка имеет талант оказываться в нужное время в нужном месте.

– Да я уж помню, – со смехом откликнулся Марк. – И что нам это дает?

– А ты подумай. Перо – психотерапевт. Кто-то лишает ее лица. Что такое лицо в контексте психотерапии?

– Мы вчера думали об этом с Розенберг. В этом деле чувствуется острый личный мотив. Отнять лицо – равно забрать личность. Или способность коммуницировать. Лишить человечности. Мы должны узнать о ней всё – от рождения до смерти. А когда она приехала в Треверберг?

– Начала появляться после дела Душителя, – негромко ответил Грин.

Карлин помрачнел. Самое громкое их дело, которое навсегда раскололо его жизнь. Даже сейчас, пройдя курс реабилитации и переключившись на работу, Марк не вполне оправился от потрясения. Одно упоминание того расследования – и все. Сердце заколотилось, в глазах потемнело.

– Это все слишком личное, – глухо проговорил он. – Нам нужен новый взгляд. Не ты и не я. Надо позвать Аду. Пусть поучаствует в планерке, предложит свои гипотезы.

– Планерка в девять, – спокойно откликнулся Грин. – И все же, Марк, соберись.

Карлин прикрыл глаза, погрузившись в себя. Наконец провел рукой по волосам и заговорил:

– Убийство может быть связано как с ее профессией, так и с ее внешностью или с личностью. Что-то в ней стриггерило убийцу. Мне кажется, он ее знал или думал, что знает. Могу предположить, он пытается показать полиции, что ее лицо, то есть то, что общественности известно о ней, – это маска. А настоящая Перо совсем другая. Она обнаженная, она скучная. Внутри она такая же, как все. А лицо – ее попытка отделить себя от других. Поэтому он срезает его и отбрасывает в сторону.

– И направляет на него лампу, – продолжил мысль друга Аксель.

– Лампу… – задумчиво повторил Марк. – Картинка пока не складывается.

– Ненавижу первые часы расследования.

Аксель подошел к столу, снял трубку с телефона и набрал номер Кора. Из-за кристальной тишины на улице и в здании Марк отчетливо слышал каждое слово.

– Судмедэкспертиза.